Дело было не только в нерадивости отдельных работников. Несмотря на усилия руководства Коминтерна, система устойчивой двухсторонней связи отсутствовала как таковая. Направив за полгода двенадцать отчетов, Михайлов получил подтверждение доставки своих писем лишь дважды; один раз пришли письменные инструкции Пятницкого. Новых конспиративных адресов ни Москва, ни парижский пункт ОМСа своему эмиссару не направляли, несмотря на постоянные напоминания, чем вынудили его прибегнуть к помощи обладавшего автономной системой контактов с регионами представителя КИП И. Адзарио, поделившегося с ним каналами связи своей организации. Между тем информация и предложения, направлявшиеся Вильямсом в Москву, требовали оперативного обсуждения в высших инстанциях и развернутых указаний. Не получая их, он вынужден был просить давать хотя бы краткие ответы по телеграфу, что, конечно, не снимало проблем [1064]. Решать сложные организационные, политические и идеологические вопросы по телеграфу, не имея возможности открытым текстом или даже в слегка завуалированной форме дать рекомендации своему корреспонденту в Буэнос-Айресе, ИККИ не мог, тем самым технические трудности превращались в политические.

Уже вскоре после прибытия в Аргентину Вильямс, проведя ряд встреч с руководством КПА и ознакомившись с положением дел на месте, поставил перед ИККИ вопрос о корректировке своих обязанностей. Московский эмиссар вполне обоснованно счел перспективным направлением для расширения влияния III Интернационала в Южной Америке антиимпериалистическую деятельность. Первое его впечатление совпадало с выводами Пенелона о необходимости сосредоточить организацию континентальной антиимпериалистической работы там, где действует центр коммунистического движения, и среди первостепенных практических шагов по развитию коммунистического движения Вильямс назвал перевод в Аргентину Комитета ВААИЛ и усиление политического руководства работой Лиги путем вхождения членов ЮАСКИ в ее руководство[1065].

Более глубокое изучение деятельности ВААИЛ привело Михайлова к выводу о прочном утверждении американского капитализма в странах тихоокеанского побережья Южной Америки (при сохранении сильных позиций английского капитала), Бразилии и острой борьбе между английским и американским капиталами в Аргентине[1066]. Политическим эффектом этого проникновения могло стать, по его мнению, развертывание широкого антиимпериалистического движения. В результате этого анализа здравомыслящий политический функционер осознал невозможность руководства антиимпериалистической работой в континентальных масштабах из Аргентины, не озаботившись упрочением связей с Континентальным комитетом ВААИЛ в Мехико. Между тем контакты Комитета с Аргентиной, Чили и Уругваем фактически отсутствовали, даже журнал лиги «El Libertador» почти не попадал в страны Южного конуса. Представитель ИККИ пришел к выводу, что наиболее благоприятные условия для развития работы лиги сложились в Мексике, затем — в Эквадоре, на Кубе, в Перу и Боливии, затем — в Чили, далее — в Бразилии и, наконец, в Аргентине. Последнее место Аргентины в списке стало основой для его предложения сделать Чили базой развертывания антиимпериалистической деятельности в Южной Америке. При этом Вильямс видел насущную необходимость ускорения темпов работы ВААИЛ в странах тихоокеанского побережья. Он сознательно предложил иной, чем Пенелон, взгляд на антиимпериалистическое движение, решительно отказавшись от аргентиноцентризма при рассмотрении организационных проблем Лиги. Михайлов исходил из понимания объективной реальности: настоящая и с пропагандистской точки зрения достаточно эффективная работа проводилась Континентальным комитетом и североамериканской секцией ВААИЛ. В такой ситуации попытка решения вопросов работы лиги из ЮАСКИ, не учитывая позиции руководства КПМ и Р(К)ПА, стала бы пустой тратой времени.