Но и сам Кодовилья не был хозяином своей судьбы. Вскоре в Коминтерне было принято новое решение. Сохранив запрет на вызов аргентинской делегации для обсуждения кризиса, «все вопросы раздора» предлагалось обсудить после приезда представителя Коминтерна (Вильямса) с участием делегата КПА в Москве (Кодовильи). После принятия резолюции Президиумом ИККИ Кодовилье предстояло вернуться в Аргентину для ее проведения в жизнь. Одной из задач, поставленных при этом руководством перед аргентинским функционером, было выяснить «ответственность» эмиссара III Интернационала, а до этого прекратить всякую дискуссию, связанную с вопросами раздора, при общем сотрудничестве в партийной работе[1180]. Кодовилья, однако, возвращался на руины основанной им вместе с Пенелоном и Гиольди компартии Аргентины. Развитие событий показало: ни о каком сотрудничестве не может быть и речи. Противоборствующие группировки вели борьбу на взаимное уничтожение по всем правилам военных действий, употребляя силовые методы, дезинформацию, поиск союзников для того, чтобы использовать их в своих целях [1181].

Самым главным направлением этой борьбы, носившим стратегический характер, было стремление обеспечить опережающую информацию ИККИ о своей позиции. И здесь соратникам Р. Гиольди удалось добиться преимущества, в итоге обеспечившего им победу. Гиольди, несмотря на недвусмысленной запрет Коминтерна обеим группировкам посылать своих делегатов в Москву, ни на минуту не прекращал подготовку к задуманной еще весной 1927 г. поездке за океан[1182]. План этот постоянно видоизменялся. Первоначально речь шла о рокировке кадров в Москве, замене Кодовильи на Р. Гиольди в качестве делегата КПА при ИККИ. Потом был поднят вопрос о возвращении Кодовильи для работы в ЮАСКИ, при этом подразумевалось, что в Москве его заменит все тот же Р. Гиольди. При обсуждении этого вопроса в ЦК КПА даже О. Гиольди, не возражая против такой шахматной комбинации, предложил задержать отъезд брата до VI конгресса Коминтерна. После открытого признания существования внутрипартийного кризиса группа Гиольди — Ромо приняла формальное решение направить Родольфо в Москву для информирования о разногласиях, которые, как их оценивал в тот момент Пенелон, «или были незначительны, или могли быть разрешены внутри самой партии, или даже не поднимались, никто о них не знал в Центральном Комитете»[1183]. Прекрасно понимая, насколько далеко зашли разногласия внутри КПА, которые фактически могли теперь закончиться только разрывом отношений внутри ее руководящего ядра, «большинство ЦК»[1184] с завидной регулярностью продолжало настаивать на срочном отъезде Р. Гиольди в Москву. Личное присутствие любого из оппонентов — Гиольди или Пенелона — могло оказаться решающим фактором. Учитывая факт возвращения в СССР Вильямса, группа, возглавляемая Ромо, была даже согласна на одновременное с Гиольди делегирование и Пенелона, те самым окончательно переводя конфликт на международный уровень и увеличивая свои возможности для победы в нем.