Но тенденция к единству с самого начала была ограничена определенными рамками. Говоря о необходимости связаться не только со всеми профсоюзными центрами, но и с отдельными профсоюзами, «без различия тенденций», оргкомитет призывал провести национальные конгрессы сторонников участия в форуме Монтевидео для «унификации всех течений». Считаясь с возможностью «отправки в корзину» своих приглашений руководителями некоторых проф-центров, Комитет решил обращаться напрямую к входящим в них профсоюзам, но только после отказа профцентров присоединиться к участникам конгресса[1372]. Приглашая в Монтевидео, например, аргентинские Конфедерацию аргентинских рабочих и ФОРА, Комитет исходил из минимальной возможности их участия, учитывая стремление первого стать основой Ибероамериканской профсоюзной федерации, ориентированной на Женеву, и желание второго созвать при поддержке Амстердама проанархистский континентальный профсоюзный конгресс, а в случае с КРОМ Комитет рассчитывал не на реформистское центральное руководство, а на «сильное революционное меньшинство»[1373].

В самом Комитете взаимоотношения представителей разных профсоюзных течений были весьма своеобразными. С одной стороны, Бионди, как бы проверяя на искренность декларации коммунистов о готовности к единым действиям, в качестве первой совместной пропагандистской акции предложил провести международную кампанию за освобождение анархиста С. Радовицкого[1374]. С другой стороны, представитель УСА совершенно спокойно отнесся к перспективе финансирования подготовки к конгрессу Профинтерном и левыми профсоюзами Франции, США и Великобритании. В то время как уругвайский коммунист Э. Гомес говорил о необходимости «некоего такта» в освещении финансового вопроса во избежание протестов в связи с вмешательством Профинтерна в работу Комитета, Бионди не видел в этом повод для возмущения: «Весь мир знает о благоприятном отношении КИП к конференции» [1375].

Непростым оказался выбор названия комитета. В резолюции московской конференции речь шла о «Комитете по созыву Учредительного конгресса Латиноамериканской Континентальной организации». Такое название, не несущее пропагандистской нагрузки, не устраивало организаторов, которые учитывали противостояние с Амстердамским и Женевским интернационалами, планировавшими создать свои континентальные федерации. Появилась необходимость короткого названия, как заявил Э. Гомес, отражающего боевой дух трудящихся. По его предложению было принято название «Комитет за Латиноамериканскую профсоюзную конфедерацию»[1376].