Функции переводчиков выполняли преподаватели и сотрудники других учреждений. Почти никто из них не был профессиональным лингвистом, язык они выучили за годы, проведенные в эмиграции. Г. Б. Скалов стал одной из первых жертв репрессий в Коминтерне, после чего начавший формироваться в аппарате ИККИ и МЛШ коллектив специалистов по Латинской Америке распался, последовали кадровые перестановки. Многие преподаватели оценивались руководством сектора неудовлетворительно: большинство из них практически ничего не знали о латиноамериканских странах, к тому же не могли сконцентрироваться на работе в МЛШ, так как трудились там по совместительству. Кадровый «голод» и постоянная ротация сотрудников негативно сказывались на работе школы.
Важнейшим элементом обучения партийных кадров в преддверии «мировой революции» в Коминтерне считали военную подготовку. Ректор КУНМЗ М. Я. Фрумкина, оценивая учебный процесс в университете, отмечала, что все кадры, проходящие подготовку в КУНМЗ, являются особыми резервами Красной армии и Коминтерна и должны быть готовы в любой момент приступить к работе на соответствующих участках[1763]. Десятки иностранных компартий направляли своих представителей на учебу в военных учебных заведениях СССР. Самое известное из них — Военная академия им. М. В. Фрунзе, которая принимала в качестве курсантов членов нелегальных компартий из капиталистических стран, прежде всего из Болгарии (с 1924 г.), Германии (с 1933 г.) и Испании (с 1937 г.)[1764]. По имеющимся данным, в академии учился лишь один латиноамериканец — студент МЛШ кубинец Рамон Николау Гонсалес (Хусто Риос), но вскоре после начала учебы он был вызван на родину Коммунистической партией Кубы в связи с августовской революцией 1933 г. против диктатуры Мачадо[1765]. В ходе подготовки бразильского восстания Национально-освободительного альянса 1935 г. была организована специальная группа для изучения опыта партийного, военного и советского строительства в Китае. В нее входили выпускники МЛШ бразильцы С. де Мейрельес и Ж.М. де Соуса, кубинец П. Мешкоп. В школе Отдела международной связи ИККИ учились студенты МЛШ итальянцы Б. Марони (КПА) и А. Локателли, американец В. А. Баррон. Активную роль в подготовке восстания сыграла выпускница Военно-воздушной академии немка Ольга Бенарио[1766].
В процессе отправки кандидатов в учебные заведения Коминтерна чиновники ИККИ, зная, что у партий и ЮАСКИ нет возможности оплачивать поездки, вовремя не перечисляли средства, а зачастую даже не информировали о дате отъезда. Серьезным препятствием своевременной отправке кандидатов в Москву была многоступенчатая система информирования и финансирования партий Коминтерном. Показательным примером является ситуация с эквадорскими студентами: Р. Паредес договорился в Москве о выделении эквадорской секции 800 долл. до конца 1928 г. и ежемесячных выплатах с 1929 г. Когда партия получила 800 долл., в ЦК посчитали, что речь шла о деньгах, обещанных для четырех стипендиатов КУТВ. Через месяц из Берлина была получена новая телеграмма, гласившая: «Получите через дядю в Буэнос-Айресе необходимое на поездку учеников». Поняв под «дядей» В. Кодовилью, КПЭ запросила Южноамериканский секретариат, получил ли он эти деньги, однако секретарь ЮАСКИ ответил, что ему ничего не известно[1767]. Подпольной PCM Латиноамериканский лендер-секретариат ИККИ направляет информацию о необходимости послать семь человек на учебу, сообщая, что подробные инструкции та получит от ЮАСКИ из Буэнос-Айреса. Не получив в июне указаний о порядке отправки своих людей, которые должны были в августе приехать в Москву, руководство партии просит ЦИК компартии США разъяснить ситуацию и выделить средства (1050 долл.) на поездку мексиканских студентов в Москву[1768].