Федор Андронов появился в Москве с двумя основными задачами, полученными от канцлера Льва Сапеги, чтобы разыскать казну царя Василия Шуйского и проложить дорогу для создания русского правительства при короле Сигизмунде III (а точнее, под контролем самого канцлера). Казна оказалась пуста, или Андронову было выгодно создать именно такое представление о состоянии московских финансов. «А скарбы незличоные, — писал о несметной казне Федор Андронов, — при Шуйском, и после Шуйского, царские рознесли каждый до собя». Далее он объяснял, как это происходило, свалив всю вину на поверженного царя, награждавшего льстецов и своих приближенных: «что Шуйской поймав раздавал своим похлебцам по тому: кто повинейший, тот венце платит и лепшим ся зоставует» (в переводе С.Ф. Платонова: «Кто свой, тот больше стоит и делается лучшим»). Поэтому основная мера, предлагавшаяся верным королевским слугою, состояла в смене состава судей и дьяков в приказах: «Да и в приказы б потреба инших приказных людей посажать, которые бы его королевскому величеству прямили, а не Шуйского похлебцы». Вскоре этот совет Федора Андронова будет выполнен, также как и другая, предложенная им мера укрепления королевской власти в Москве. Бывшего царя Шуйского «запровадили» под Смоленск, чтобы не оставалось иллюзии его возможного возвращения.

Главные позиции в Боярской думе занял боярин Михаил Глебович Салтыков, первым заключивший в феврале 1610 года договор с королем Сигизмундом III от имени русских тушинцев. Служба его не была забыта, более того, когда все московские «чины» сделали выбор в пользу королевича Владислава, боярин Михаил Салтыков удостоился личного королевского послания. Как понял его содержание этот русский боярин, ему предлагалось «государевым королевским делом промышлять и бояр московских и всяких русских людей к королевскому величеству приводить». Именно обеспечением нужных королю Сигизмунду III решений Боярской думы он и пытался заниматься в Москве. Очень быстро, уже к ноябрю 1610 года, обнаружилось, что главные королевские советники в Москве, что «литва», что москвичи, не могут поладить друг с другом. О своем конфликте с вернувшимся в начале сентября в столицу Московского государства бывшим послом Речи Посполитой велижским старостой Александром Госевским, боярин Михаил Салтыков вынужден был Доносить патрону — канцлеру Льву Сапеге, обвиняя его в «потакании» изменникам короля. Боярин Салтыков жаловался, что глава московского гарнизона и фактический руководитель правительства староста Александр Госевский «меня безчестит и дел делати не дает; переимает всякие дела, по их приговору, на себя, не розсудя московского обычея».