Мамин-Сибиряк подрывает царящую в художественном мире веру в эпистемологическую действенность борьбы за существование, сталкивая такую точку зрения с необоримостью социально-экономических процессов, не поддающихся интерпретации при помощи какой бы то ни было научной модели. Неуправляемость капиталистических процессов наглядно показывается путем аналогического отождествления социальных и природных сил. Текст изобилует метафорами экономических процессов, которые касаются влияния капитализма и выступающего его «синекдохой» нового запольского банка, излучающего «магическую силу» и «гнетущую власть»:
Открытый в Заполье банк действительно сразу оживил все, точно хлынула какая-то магическая сила. Запольское купечество заволновалось, придумывая новые «способа» и «средствия». ‹…› И везде почувствовалась гнетущая власть навалившейся новой силы[1181].
Открытый в Заполье банк действительно сразу оживил все, точно хлынула какая-то магическая сила. Запольское купечество заволновалось, придумывая новые «способа» и «средствия». ‹…› И везде почувствовалась гнетущая власть навалившейся новой силы[1181].
Новый капиталистический строй предстает действием неукротимой природной силы: «Надвигалась какая-то страшная сила, которая ломала на своем пути все, как прорвавшая плотину вода»[1182]. В этой новой социально-экономической системе человеку отводится лишь роль «цифры», а деньги и капитал начинают жить своей жизнью, разворачивая собственную динамику, жертвой которой рано или поздно становится каждый:
Это была целая система, безжалостная и последовательная. Люди являлись только в роли каких-то живых цифр. ‹…› В общем банк походил на громадную паутину, в которой безвозвратно запутывались торговые мухи. Конечно, первыми жертвами делались самые маленькие мушки, погибавшие без сопротивления. Охватившая весь край хлебная горячка сказывалась в целом ряде таких жертв, другие стояли уже на очереди, а третьи готовились к неизбежному концу. ‹…› Нарастающий капитализм является своего рода громадным маховым колесом, приводящим в движение миллионы валов, шестерен и приводов. Да, деньги давали власть, в чем Заполье начало убеждаться все больше и больше, именно деньги в организованном виде, как своего рода армия. Прежде были просто толстосумы, влияние которых не переходило границ тесного кружка своих однокашников, приказчиков и покупателей, а теперь капитал, пройдя через банковское горнило, складывался уже в какую-то стихийную силу, давившую все на своем пути[1183].
Это была целая система, безжалостная и последовательная. Люди являлись только в роли каких-то живых цифр. ‹…› В общем банк походил на громадную паутину, в которой безвозвратно запутывались торговые мухи. Конечно, первыми жертвами делались самые маленькие мушки, погибавшие без сопротивления. Охватившая весь край хлебная горячка сказывалась в целом ряде таких жертв, другие стояли уже на очереди, а третьи готовились к неизбежному концу. ‹…› Нарастающий капитализм является своего рода громадным маховым колесом, приводящим в движение миллионы валов, шестерен и приводов. Да, деньги давали власть, в чем Заполье начало убеждаться все больше и больше, именно деньги в организованном виде, как своего рода армия. Прежде были просто толстосумы, влияние которых не переходило границ тесного кружка своих однокашников, приказчиков и покупателей, а теперь капитал, пройдя через банковское горнило, складывался уже в какую-то