Лет двадцать тому назад, сообщает Давлетшин, ‘Абд ас-Сатар «стал собирать в России деньги на постройку в Медине медресе и мечети. Для сбора пожертвований сначала ездил в Россию сам». Потом, «когда въезд в Россию был ему воспрещен, стал посылать с письмами своих ближайших помощников. И, говорят, собрал 50 000 рублей». На деньги эти построил в Медине «медресе с 40 очень тесными кельями, в которых во время хаджжа помещаются также некоторые из паломников, небольшую мечеть и шесть домов», в которых живут и он сам, и его помощники. «Сбор денег и возведение построек продолжается».

Запрет на въезд ‘Абд ас-Сатара в Российскую империю был связан, как следует из отчета Давлетшина, с неблаговидными в отношении России поступками: с обращениями-призывами к соотечественникам оставить Россию и переселиться в Святые земли ислама. Он и его помощники «старались внушить живущим в России сородичам, что хиджра, то есть переселение в государство под мусульманским главенством, — одна из главнейших обязанностей правоверного». В 1897 г., по поручению ‘Абд ас-Сатара, шейх ‘Абд ал-Кадир, пользовавшийся в Медине широкой известностью, «составил на эту тему специальную брошюру, 1000 экземпляров которой, после ее издания в Каире, предполагалось послать в Россию», с возвращавшимися из хаджжа паломниками.

Описывая проживавшую в Медине колонию татар, выходцев из России, Давлетшин отмечал, что были они «людьми хозяйственными». Имелись среди них и «учащиеся местных медресе», женившиеся и оставшиеся на постоянное жительство в Медине по завершении своего религиозного образования. Средства на жизнь зарабатывали обслуживанием паломников. Встречали приходивших с паломническими караванами татар-пилигримов, «размещали их у себя в домах и столовали». По окончании хаджжа «некоторые из татар ездили в Россию навестить своих родственников, а главное, чтобы собрать милостыню, которую им, как жителям Священного города, давали охотно», и, при возможности, договорится о бадиль хаджже (совершении хаджжа вместо другого лица).

«Я видел только одного из здешних эмигрантов-соотечественников, — замечает Давлетшин, — бывшего состоятельного купца, бежавшего в Медину от запоя, который один только не интересовался хаджиями и зарабатывал себе на хлеб своим трудом».

Когда у кого-нибудь их членов мединской общины татар умирала жена, то в поисках новой жены вдовец выезжал в Россию. Оттуда «старался привезти также невест и для подраставших своих сыновей, и братьев. Союзов с местными арабками татары старательно избегали, находя их слишком требовательными и своенравными».