Оппозиция в австрийской социал-демократической партии возглавлялась Фридрихом Адлером, сыном Виктора Адлера. Но в то время как большевики в России и левые в Германии требовали активных выступлений против войны и против своих ведущих войну правительств, Ф. Адлер при всей его правильной оценке политики партии выступал лишь за пассивное непризнание войны. В меморандуме, обращенном к руководству немецко-австрийской социал-демократии в августе 1914 г. он писал: «Главный вопрос в настоящее время следующий: «Будем ли мы сторонниками войны? Дадим ли мы вовлечь себя в один из ее лагерей, будем ли мы подогревать военный энтузиазм или мы предоставим господствующим классам одним нести всю ответственность и будем молчать и терпеливо ждать, пока не придет время, когда пролетариат снова сможет заговорить? Для тех, кто настроен интернационально, для тех, кто дело освобождения пролетариата считает смыслом всей своей жизни, возможен лишь второй путь».

И затем в декабре 1915 г. он писал: «…B сложном комплексе причин, вызвавших мировую войну, нет ни одной, которая выражала бы интересы европейской демократии… Для нее в этой войне возможна лишь политика строгого нейтралитета».

Оппозиция Ф. Адлера была честной и по-своему смелой. Он это доказал в 1916 г., когда в знак протеста против войны и внутренней политики правительства, которое все еще управляло при помощи чрезвычайных параграфов конституции, убил одного из главных виновников, министра внутренних дел Штюргка (Ф. Адлер был приговорен судом к смертной казни, которая была заменена длительным тюремным заключением). Но оппозиция Ф. Адлера вела в тупик. «Молчаливое и упорное ожидание», «строгий нейтралитет» рабочего класса не мешали тем, кто вел войну, и практически не способствовали прекращению войны. Только борьба против своего правительства, забастовки, демонстрации и, наконец, отказ работать на войну, отказ сражаться, массовое дезертирство могло, и заставить буржуазию быстрее закончить войну. Но Адлер и возглавляемая им оппозиция были далеки от подобных требований, и поэтому рабочие, которые уже с 1916 г. начали выступать за немедленное окончание войны, оказались предоставленными самим себе[87].

В области внутренней политики монархия открыто подчинилась Германии. Буржуазные — партии объявили себя сторонниками военной политики, провозгласив о своей принадлежности к «немецкой нации». Социал-демократическая партия с некоторыми оговорками сделала то же самое. А те, кто и не был согласен с этой политикой, не могли предложить ничего другого взамен. Неавстрийским народам монархии, за исключением венгров, которые теперь совершенно открыто объявили себя господствующей нацией в Транслейтании, вообще не на что было надеяться. В случае австронемецкой победы они навсегда оказались бы в подчинении у австро-немцев или венгров, которые задушили бы их национальное развитие. Единственным выходом для них была ставка на поражение в войне центральных держав, чтобы таким образом как можно скорее отделиться от Австрии.