И дело заключается не только в законотворческой деятельности государства, которая выступает лишь в качестве одного из примеров. Для того чтобы нормально функционировать, верховная власть нуждается в союзе, который бы, не обладая принудительными и властными функциями, учил бы ее истине, правде, нравственным образом воздействуя на «власть неправедную», творил бы мир в обществе, поддерживал высокое значение личности. Нужен союз, который бы сплачивал общество воедино, являя людям не только их социальное и физическое различие, но и духовное единство. Нужен союз, который, не состязаясь с государством, не противопоставляя себя ему, оберегал бы государственную целостность, давал государству силы подняться из критических ситуаций, возрождал бы его и направлял на служение истине, на деятельность во имя общего блага. Такие признаки представляет нам единственно Церковь.

§ 6. Церковь. Симфония властей

§ 6. Церковь. Симфония властей

Церковь, как Тело Христово, является конкретной формой жизни во Христе и по Христу[597]. Она представляет собой органичное единство искупленной и возрожденной твари, возглавляемой Христом. Раскрывая существо Церкви, апостол Павел учит, что единение людей в теле Церкви возможно только потому, что Христом дан новый принцип жизни. Зло, окрепшее в них в течение тысячелетий, могло быть сломлено только высшей Силой, самопожертвованием Бога. Для жизни и благочестия человеку дарована божественная сила – Дух Святой. В послании к ефесянам апостол Павел сравнивает Церковь со зданием, которое, стройно слагаясь, устрояется Святым Духом в жилище Божие[598].

Церковь – видима, как материально существующий союз христиан. Церковь – невидима, поскольку связывает собой не только живущие поколения, но и прошедшие, и будущие. Здесь лежит источник охранительного начала, которое придает смысл деятельности не только отдельного человека, но и всему человечеству, налагает нравственное ограничение на сиюминутные прихоти. Если после «моей» смерти ничего не будет, что для меня стоит общественное мнение? Если же, наоборот, за «мои» грехи ответят последующие поколения «моих» родственников, если «мои» дарования есть следствие добропорядочной жизни «моих» предков, вымаливающих прощение «моих» грехов, то не есть ли это величайший ограничитель гордыни и греха?!

Именно в Церкви снимаются вопросы национальной и государственной принадлежности, все органично сливается в незримом единстве. Каждый молится за другого, каждый просит прощения перед другим, живущие поминают умерших, пребывающие в Царствии Небесном молятся о живущих. Каждая душа находит утешение, себе сочувствующего, и через это вселенское служение другому и другим, прошедшим и будущим поколениям, обретает духовность и некогда утраченную целостность, спасается от греха, находит свободу. Если ктолибо не имеет заступника для себя среди живущих или умерших, таковым становится для него вся Церковь, в ежедневной молитве поминающая «вся христиане».