Введение органов государства меняет ли качественно социальный портрет общества? Практически нет, поскольку социальные группы и социальные связи, сложившиеся там, действуют и в дальнейшем, почти сами по себе. Значит ли это, что государство должно уничтожить их, переложив на себя ту проблематику, которой ранее занималось само общество, причем вполне успешно? Это было бы абсурдным: зачем и во имя какой цели? Да и какое «государство» может принять на себя вопросы хозяйственной практики, если оно и есть само общество, уже осуществляющее эту деятельность. Если же понимать под «государством» правительственный аппарат, то он изначально не может осуществлять эту деятельность, поскольку как минимум не заинтересован в ней.

Человек растит хлеб и торгует, потому что это – его единственный доход. Потому что добывать свой хлеб в поте есть его обязанность как христианина. Но государственный служащий не связан этим кровным интересом, у него есть «что поесть». Поэтому он будет «сеять хлеб» и «торговать» всегда хуже самого плохого крестьянина и купца. Понятно, что сами служащие государственного органа «сеять» не будут. Они будут «руководить» крестьянами. Зачем, спрашивается, если крестьянин может все посеять и без них?

Государство призвано не подменять общественную деятельность и инициативу, а сплачивать и направлять на высокие и великие цели, на путь христианского служения. Понятно, что в нормальных условиях земля может обойтись собственным управлением, гарантируемым, освящаемым верховной властью и поддерживаемым государственными органами. Поэтому природа русской православной государственности предполагает не местное самоуправление, а местное управление, как прямое и действенное участие народа в деле управления своим государством. В подтверждение этого принципа приведем некоторые доводы.

Полагать, что общество и государство по своей природе противостоят друг другу – нет никакой возможности. Более того, в аспекте государственного управления, взятом эклектично, мы не сможем с четкостью разграничить местные интересы и задачи и государственные. А.Д. Градовский совершенно справедливо считал, что сама постановка вопроса о возможности разграничения общественных и государственных функций неизбежно приведет к параличу как государственных, так и местных органов и создаст обильный источник для столкновений и пререканий[719]. И дело не только в том, что меняются исторические эпохи и социальноэкономические условия, а потому, что все общественные интересы и есть государственные, равно как и государственные интересы есть интересы всего общества в целом.