Другой способ построения фильма «как книги» дан Эйзенштейном и Пудовкиным. При всей близости советских революционных фильм к советскому революционному роману нельзя не признать, что Эйзенштейн и Пудовкин более адекватные выразители революции, чем Федин или Артем Веселый. Романисты видели революцию только «из себя» и не могли ни преодолеть индивидуалистической природы литературного творчества, ни заговорить на языке достаточно общем с массами. Литература безнадежно индивидуальна. Процесс создания одинок. Писатель упорно остается ремесленником-одиночкой, фильм создается в процессе высокоорганизованной коллективной работы, в которой роль режиссера не больше (хотя и не меньше), чем роль директора фабрики или командующего армией. Работа его чисто стратегическая – управление массами для достижения поставленной цели. В самом процессе создания фильма преодолевается всяческий индивидуализм. Изъятие объединяющего героя и замена его действующей массой возвращает искусству фильма его прирожденное преимущество над литературой – свободу от «самопроявляющейся личности». Массовый фильм мог возникнуть только в стране нового коллективизма. Но, устранив неизбежного в буржуазном фильме протагониста-героя, заменив субординацию (достигшую высшего совершенства у Чаплина) координацией, советский фильм вернее духу кино и разрабатывает новые возможности, изо всех искусств свойственные ему одному. Поэтому советский фильм не только лучшее художественное выражение революции, но и высшая ступень, до сих пор достигнутая в развитии киноискусства. Но тем более досадны в грандиозных организациях Пудовкина пережитки актерского индивидуализма.

Печатается по: Евразия: еженедельник по вопросам культуры и политики (Париж). 1929. № 155. 2 марта.

Савелий Шерман БУНТ ХУДОЖНИКА (Искусство, техника и рынок кинематографа)

Савелий Шерман БУНТ ХУДОЖНИКА (Искусство, техника и рынок кинематографа)

1. Без мецената

Десять долларов нужно художнику, чтобы перевести красками на полотно возникшее в душе видение, и не больше пятидесяти, чтобы закрепить его в глине, дереве или камне. Искание и опыты художника слова требуют еще меньших затрат. Кай Цильний Меценат полагал достаточным оградить писателя материальной независимостью, и Гораций подтвердил это вдохновенными строками о сабинском поместье, подарке Мецената. Книгу о роли меценатов в искусстве напишут только теперь, когда они исчезают в силу сложных социально-культурных причин. И в этой книге самым примечательным для наших дней местом будет указание, что, в отличие от американских скупщиков прославленных произведений или Нобелевского комитета, помощь прежних меценатов приходила к творцу в наиболее критические моменты: когда ремесло перерождалось в искусство или когда новый род искусства или необычный стиль встречали холод, отчуждение и вражду.