Я сделал сотни репортажей о таких мошенничествах, но с годами понял, что в частном секторе жулики редко становятся очень богатыми. Причина не в том, что их ловят за руку и останавливают «расследователи обмана потребителей»: большая часть мошенничества вообще не попадает в поле зрения государства. Жуликов наказывает рынок. Какое-то время они зарабатывают, но затем люди умнеют и перестают покупать.

Есть и исключения. В многомиллиардной экономике с десятками тысяч предприятий всегда найдется несколько успешных жуликов и мошенников наподобие Enron[108]; однако чем дольше я занимался такими репортажами, тем труднее было найти серьезный обман, достойный национального телевидения.

Уровень коррупции в государственных органах не только сильно отличается в разных странах, но и варьируется с течением времени в одной стране. Коррумпировать честное правительство, вероятно, проще, чем изменить коррумпированный образ жизни на честный. Однако иногда такое случается. Рассказывая об экономическом прогрессе в Африке в 2013 году, журнал The Economist писал: «Наш корреспондент посетил 23 страны… и у него ни разу не выпрашивали взятку, что было просто немыслимо всего десять лет назад».

Внешние затраты и выгоды

Экономические решения, принимаемые на рынке, не всегда лучше решений правительства. Многое зависит от того, насколько точно эти рыночные операции отражают соответствующие затраты и выгоды. При некоторых условиях это не так.

Когда кто-то покупает стол или трактор, то на вопрос, стоит ли он своей цены, отвечают действия покупателя, который решил его купить. Но когда электроэнергетическая компания приобретает уголь для выработки электроэнергии, существенная часть стоимости этого процесса оплачивается людьми, которые вдыхают дым, образующийся в результате сжигания угля, и чьи дома и автомобили пачкаются сажей и копотью. Расходы этих людей на чистку, перекраску и медицинское обслуживание на рынке не учитываются, поскольку они не участвуют в сделках между производителем угля и коммунальной компанией.

Такие затраты экономисты называют внешними, поскольку они выходят за рамки сторон породившей их сделки. Именно поэтому внешние затраты не учитываются на рынке, даже если они весьма существенны и выходят за рамки чисто денежных убытков, включая потерю здоровья и преждевременную смерть. Притом что существует множество решений, которые эффективнее действуют через рынок, чем через государство, это одно из тех, когда государство действует эффективнее рынка. Даже такой поборник свободных рынков, как Милтон Фридман, признавал, что существуют «последствия для третьих сторон, для которых нецелесообразно ни взимать плату, ни компенсировать их».