Хотя большинство деревень в Восточной Европе были славянскими, существовали целые анклавы из немецких поселенцев: правители часто приглашали таких фермеров, чтобы привлечь в свои владения людей более высокой квалификации и увеличить богатство земель, которыми владели. Переселение не только принесло в Восточную Европу передовые знания и технологии, но и дало возможность местным жителям перенять некоторые культурные достижения Западной Европы.

С чисто экономической точки зрения вливание человеческого капитала в Восточную Европу способствовало расширению экономических возможностей местного населения за счет изучения немецкого языка и культуры. Однако с социальной и политической — ситуация, при которой немецкое меньшинство доминировало в деловой и профессиональной элите (в немецких семьях в Праге слуги часто были чехами и редко, если вообще бывали, — немцами), провоцировала этническое недовольство и в конечном счете вела к политическому движению за национальную самобытность. Напряженность и поляризация становились обычным явлением и в других странах, куда иммигранты принесли больше человеческого капитала, чем было у местных жителей, вследствие чего стали ощутимо более благополучными, как китайцы в Юго-Восточной Азии, ливанцы в Западной Африке, японцы в Перу, индийцы на Фиджи и многие другие.

Внутри стран некоторые группы также мигрировали из одного региона в другой, принося с собой экономические выгоды, но при этом вызывая недовольство местных жителей своими высокими экономическими достижениями. С чисто экономической точки зрения такие социальные конфликты (а некоторые из них обернулись трагедиями) — это осложняющие факторы, которые мешают расам, регионам и странам демонстрировать подобные результаты или хотя бы сходную систему неравенства.

Лидеры и выразители интересов отстающих групп часто склонны винить в своем отставании других людей, иногда считая необоснованными даже стандарты, установленные для поступления в учебные заведения или для приема на работу. Эту точку зрения выразили как представитель одного местного народа в Индии, который спросил: «Разве мы не имеем права на работу только потому, что у нас нет достаточной квалификации?», так и один нигериец, осудивший «тиранию навыков». Похожая политическая реакция на разницу в достижениях наблюдалась и в других странах: немецкое меньшинство обвинялось в отставании латышей в Латвии или чехов в Богемии в XIX веке, фиджийцы инкриминировали то же самое индийцам, а жители многих стран Юго-Восточной Азии были склонны взваливать вину на китайское меньшинство[125]. Иными словами, этнические лидеры часто настраивали свой народ против тех культур, которые могли бы помочь ему в прогрессе, и тратили энергию на противостояние как самим культурам, так и людям, которые пользовались их преимуществами. Со стороны лидеров такие действия не всегда были иррациональными: демонстрация позиции «мы против них» способствовала их карьере, даже если наносила ущерб экономическим интересам людей, которых они вели за собой. Такая модель была обычным делом в разные времена и на различных территориях всех континентов.