Бурмин толкнул его на пол. Прыгнул сверху, схватил за грудки:

— Молчать! — встряхнул. — Ну?

Иван весь съёжился, моргал. Дрожь колотила его. Ноздри раздувались. От него разило страхом и мочой.

Бурмин не разжал рук. Но постарался убедить лицом и голосом — спокойным, твёрдым:

— Я не причиню тебе зла.

Иван тяжело дышал, трясся, всхлипывал.

— Хотел бы тебя убить, уже убил бы. Верно? Бросил бы там, в лесу. Собакам. Сам посуди. Зачем бы я тебя в свой дом привёл?

Иван косился по сторонам, сопел, наконец заговорил:

— Кто тебя знает.

Но весь как-то опал. То ли поверил, то ли просто сдался.

— Тебе здесь не причинят вреда.

Иван глянул исподлобья. Бурмин поймал его взгляд, не отпустил:

— Я такой же, как ты.

В глазах Ивана блеснуло удивление. Недоверчиво погасло. Взгляд стал враждебным:

— Мужик — как я? Свисти тоже… барин.

Бурмин сунул к его ноздрям запястье:

— Сам гляди.

Иван, не отводя глаз, всё же наклонил лицо. Бурмин ощутил, как по коже запястья движутся тёплые струйки воздуха. Вдруг дыхание Ивана оборвалось. Удар в грудь застал Бурмина врасплох. Иван отполз спиной, бешено суча ногами и руками.

— Ы… ы… — только и вырывалось из глотки. Глаза остекленели.

Бурмин бросился за ним. Тот перевернулся, вскочил. Бурмин успел схватить его за лодыжки. Иван полетел лицом в пол. От удара на миг окоченел, а потом стал извиваться, пытаясь высвободить хоть одну ногу и лягнуть Бурмина в лицо. В углах рта вскипала пена. Глаза чуть не вылезали из орбит.