— Ермолайку кликни! Пусть шкафы заколотит. Книжки прямо в шкафах выноси.

И жене:

— Ящики под вещи нужны.

— Ермо-лай! — гавкнул тут же мужик вниз на лестницу. — Подь!

Дюжий столяр явился. Волосы были подвязаны тесёмкой. Рукава закатаны, показывая синий рисунок на мускулистых руках. В одной — молоток. Рот ощетинился гвоздями.

— Шкафы заколачивай, — повторил Шишкин.

Ермолай тут же подступился к ближайшему шкафу. Приложил к дверце гвоздь. Бам! бам! бам! От каждого удара Анна Васильевна вздрагивала.

Шишкина уже и след простыл.

Там, где он пробегал, солому, клоки сена, обрывки бумаги и верёвок, весь сор переезда взметало, как позёмку. Везде он был нужен, везде поспевал с указаниями. Василий волочился следом:

— Ну так как же…

— Что как? — Шишкин обернулся так внезапно, что Василий едва успел отпрянуть.

— Где ж вольная?

— Не понял.

— Вольную мне обещал. Обещал? Семью мою у Ивина выкупить обещал?

В дверях замаячил Михал Карлыч. На лице немца было смятение.

Шишкин возвёл очи горе:

— Разочаровал ты меня, Василий. Крепко.

— Ты ж обещал!

— Сейчас — не до того.

— Обманул! — ужаснулся Василий.