– Да, точно. Глубокие и более-менее законченные.

– Ну, на это просто нужно немного времени. Но я не уверен, что можно попытаться сделать работы глубокими. Мне кажется, именно так получается… претенциозный хипстерский отстой.

– Хипстерский? Ты серьезно? И это говорит мистер Опера Электроника!

Он вскидывает руки.

– Эй, я не изменяю своим принципам, чтобы стать «глубоким». Я просто стараюсь делать то, что мне искренне интересно. И ты все это делала, пока не начала волноваться из-за выставки и носиться со всем как заяц с морковкой.

Я вскинула брови.

– Заяц с морковкой?

Он пожал плечами.

– Пробую разные варианты. Курица с яйцом – сексизм какой-то. А вот зайцем может быть кто угодно.

– И то верно, – сказала я.

Аксель нажал кнопку, и маленькие красные огоньки на клавиатуре погасли. Он отодвинул мои ноги в сторону и плюхнулся рядом.

– Думаю, Нагори хочет, чтобы ты развивала то, что показывала ему.

Я пыталась забыть тепло его рук на своих ступнях в носках. Мне ужасно понравилось, каким естественным был этот жест; как он мог просто взять и прикоснуться ко мне.

Я напомнила себе, что это прикосновение для него, скорее всего, значит очень мало. Хотя нет – оно точно ничего не значит.

– Ну да, понятно, только что это вообще значит – развивать? – Я показала в воздухе кавычки. – Это же не какая-то домашняя корова, которую нужно к ярмарке раскормить.

– Может, тебе попробовать порисовать чем-то кроме угля?

Я подняла голову и уставилась на него.