– Я ученый по лошадям, – говорил я Выдре. – Через эти руки миллион коней прошел! У нас в роду все по ним ученые. Отец мой и дед, они наше кровное цыганское дело до косточки знали! Сейчас таких нету.

– Сейчас все другое, – согласился Антощ.

С конем получилось удачно и нехлопотно. Мы быстро нашли молодого парня, который в мене – ни ухом ни рылом. Его отец на площадку отправил, так как сам заболел и нужны были деньги. В общем, парень зеленый, а конь исправный! Грех – не обмануть.

Торговал первым Антощ. Долго ходил он вокруг коня, ворчал, расспрашивал, губами чмокал, щупал везде и за это время незаметно засадил коню в копыто иглу. А потом говорит:

– Э-э, друг! Не нужна мне хромая лошадь!

– Она не храмлит.

– А это как же?

Парню на диво – и впрямь захромала! Он раскудахтался:

– Да как же так! Да не может быть!

– Как знаешь, парень, а мне некогда с тобой рассуждать, что может быть, а чего не может, – с этими словами Антощ удалился поучительно и важно, а «хромую» лошадь купил совсем другой человек, уже под вечер и к тому же по самой низкой цене. Назвался он Алешей. Это был я.

Салахоры ждали в условленном месте. По дороге к ним я вытянул иглу, и конь, дернув повод, радостно заржал, замахал хвостом, словно жеребенок.

– С таким конем, – приветствовал Антощ, – хоть принцессу сватай!

– Твоя правда!

Хотя что за правда – Выдра с правдой не дружит. Я на ярмарке это понял. Конокрад, он мастер, он дело знает, а Выдра – нет. То, что я услышал от него на конной, – это детский лепет! Может, Выдра пару лошадей и увел, но так, случайно, подвернулся случай. А конокрад – это целая жизнь, не просто «шел мимо, взял за уздечку»!

Мысли полезли – зачем же он врет? Он ведь не хвастает. Он не бахвал. Не до того ему, чтобы хвастать, – слишком измученный. Черное горе – не белый сахар! У черного горя – глубокие корни, их не увидишь, когда не знаешь, а что я знаю? – что Антощ сказался мне конокрадом, а он, похоже, не конокрад!

За что же, думаю, тогда клеймо? У него и у Хазы. Вот они оба. Или, я думаю, он наврал – чтоб не объясняться; так тоже бывает: жизнь напетляла – поди расскажи, ночи не хватит; и мчи нету. Я ему сам рассказал негусто. Нормальный цыган – это хитрый цыган. Пускай себе врет! А я поиграюсь!

– Антощ, а что твоя первая кража? Как дело-то было?

Салахор воскликнул:

– Первая кража – как первая ночь! Меня дядька подбил – он не мог в одиночку, там отвлечь надо было, я и отвлек. Нам повезло! Конь был отменный. Ну и пошло.

Говорил Выдра ловко, но за каждым словом, как тень, цеплялось: «Устал я, брат». Он нарочно бодрился. Эта бодрость бывает, если долго не спишь и не спать надо дальше; тогда сам себя взвинчиваешь, чтобы держаться, чтоб не заснуть. В общем, на грани… И что с ним такое? Я почему-то решил, что это для меня не страшно. Наверно, потому что девчонка эта, которая Хаза, была спокойна. Она не ленилась. Не суетилась. Захочет – скажет, захочет – молчит, а Выдра как будто был себе не хозяин. Плыл по течению – это, то…