1960

Перевод Ю. Шишмонина.

Маленькая осенняя буря

Маленькая осенняя буря

1

Дядюшка Иштван — красивый старик, тетушка Эржебет — красивая старуха, и если бы в селе нашелся знаток греческой мифологии, он непременно сказал бы, что они и есть Филемон и Бавкида, — образец счастливой и прекрасной старости. Это подтвердит и любой заезжий Аполлон, которого старики принимают у себя в доме; правда, для села он не бог, а только полубог — какой-нибудь уполномоченный из министерства или области, журналист или радиорепортер, потому что дядюшка Иштван человек общественный, пусть хотя бы и в местном масштабе. Нынче он, правда, только заместитель председателя, — уж так повелось, что старые боевые кадры за недостатком «боевитости» понемногу отходят на задний план. В свое время дядюшка Иштван был и главой сельсовета, и председателем производственного кооператива, и председателем местной ячейки крестьянской партии, и старостой, а когда-то, очень давно, начал свою деятельность председателем сельского кружка любителей чтения. Если нужно было выдвинуть куда-либо подходящего человека, друзья говорили: «Выберем Иштвана Йожу, лучше не сыскать», а недруги или помалкивали, или оказывались в меньшинстве — ведь в те трудные времена должности, на которые прочили Иштвана Йожу, всегда бывали не из легких.

В трудах и заботах — ему приходилось и исполнять свою должность, и оставаться главой семьи — дядюшка Иштван в качестве объективного арбитра выслушал на своем веку великое множество споров и раздоров, в которых обе стороны творят и говорят неразумное. Нигде, как перед лицом власти, так не перепутываются добро и зло, правда и кривда, заведомое лукавство и сиюминутная откровенность, так что, чтобы разобраться, одной сообразительности и знания жизни мало, нужно обладать еще интуицией.

И такой интуицией дядюшка Иштван обладал. Разводящихся супругов, враждующих соседей, непримиримых соперников, завистливых братьев, детей, бунтующих против своих родителей-тиранов, родителей, сетующих на своих неблагодарных детей, мелких честолюбцев, жаждущих власти, взбалмошных, прожженных, и вместе с тем наивных «изобретателей», отрицающих все на свете упрямцев и согласных со всем на свете подхалимов — всех повидал дядюшка Иштван на своем веку. У него выработалось то особое чутье на людей, с помощью которого он тотчас определял, где собака зарыта, но до поры до времени помалкивал. Поди знай, как оно повернется, не всегда ведь правда торжествует, да и сам он не святой, может ошибиться.