Что это вообще значило? Он просил прощение за то, что любил меня, что оставил меня? Я потеряла свой бизнес, поссорилась со своей семьей, разрушила свою жизнь ради него. И он выгнал меня, беременную его ребенком. Я осталась без ребенка, без своего дома, и моя жизнь разрушена. Как бы мне хотелось никогда не влюбляться в него, никогда не нанимать его на работу. Я жалела, что вообще повстречала его.

– Прощай, Эрнест.

Глава 78

Глава 78

Эрнест

Он смотрел, как она уходит, когда солдат толкнул его обратно на предназначенную для них территорию. Эрнест хотел окликнуть ее и спросить: что случилось? Почему она не с Ченгом? И простит ли она его? Но он не мог вымолвить ни слова. Он бросил ее, когда был богат, а теперь, потеряв свое состояние и свободу, было бы бессмысленно просить ее руки. И все же он был рад увидеть ее лицо, благодарен за то, что забрел без надежды и цели на границу района и пригляделся к женщине в платье служанки. Это была она. Словно бессвязный сон, видение с далекого неба, цветной рисунок над пыльной улицей.

Она изменилась, но кто бы не изменился? Она ненавидела его, но чего еще он мог ожидать? Он все еще любил ее. Он всегда будет любить ее.

* * *

Зима наступила рано.

Держа палочку для еды замерзшими пальцами, Эрнест прижал большой палец к таро, которое держал в другой руке, и сдвинул палочку вперед. Черная кожура легко соскользнула. Время от времени он останавливался, чтобы размять онемевшие от зимнего холода пальцы. Закончив соскабливать кожуру, он положил таро в бамбуковую корзину у своих ног. У похожего на картофелину овоща с черной кожей и пушком, плоть была бледной, как камень. До сих пор он никогда не видел таро. Он долго учился чистить эти клубни палочкой для еды. Кто бы мог подумать, что китайская палочка окажется такой универсальной?

За чистку таро ему платили две сладкие картофелины. Сладкий картофель был крестьянской едой, но для японцев клубни таро стоили дороже. Благодаря этой работе он выжил здесь, в гетто. Это было не так уж плохо. У большинства людей не было таро, которое можно было бы почистить. В нищете и изоляции, с которыми он смирился, Эрнест тоже не видел ничего плохого. Он считал это своим наказанием, шансом понять свою неудачу и возможностью искупить вину.

Вдалеке раздался звук ревущих двигателей. Он поднял глаза. В конце застроенной лачугами улицы, рядом с военной базой, на бронированных машинах ехала группа японских солдат в зеленых зимних куртках. Они покидали базу или, возможно, участвовали в других учениях на окраине. Он не знал, что происходит на войне, кто выигрывал, а кто проигрывал. Японцы по – прежнему покупали таро, и это все, что ему нужно было знать.