Как это часто бывает, когда исследования в определенной области только начинаются, а материал еще не слишком известен, эти заключительные три главы – 19, 20 и 21 – перекликаются и обращаются к сходным темам, хотя и рассматриваемым всякий раз в несколько ином контексте.

При жизни Кржижановского его художественная проза почти не публиковалась и была мало замечена современниками. Зато заметной – помимо работы контрольным редактором в «Большой советской энциклопедии», а затем – штатным редактором журнала о транспорте «В бой за технику» – была деятельность Кржижановского в театре и в связи с театром. Она началась вскоре после его переезда в столицу. В 1923 году Александр Таиров, основатель и режиссер московского Камерного театра, прочел несколько рассказов Кржижановского и тотчас же пригласил его читать лекции по философии театра и психологии актерского мастерства в «Экспериментальных театральных мастерских», включая его в списки работников-совместителей вплоть до 1948 года[288]. В 1924 году, когда соперничество между Таировым и Всеволодом Мейерхольдом достигло апогея, Кржижановский защищал ориентированные на актера ценности Камерного театра: декламацию нараспев, ритм, гармоничную музыку, элегантно сгруппированные ансамбли, огни рампы, строго отделяющие театральный зал от сцены, и примат изящества и красоты над потрясением (если эстетика Мейерхольда в этот период тяготела к цирку, то сценический идеал Таирова был ближе к пантомиме и балету)[289]. В течение зимы 1923–1924 годов Кржижановский писал коротенькие заметки в издававшийся театром для внутреннего пользования еженедельник «7 дней», выступая против тогдашнего увлечения человеком-машиной и сплавом «био-» с «механикой»[290]. Время от времени Таиров приглашал его в качестве консультанта и автора инсценировок для космополитичного репертуара театра.