Что объясняет этот неожиданный результат? Фрэнк Феннер проницательно предположил, что дело здесь в динамическом отношении между вирулентностью и контагиозностью. Его сравнения одной категории с другой, для которых он использовал подопытных кроликов и комаров, показали, что эффективность передачи коррелировала с количеством вируса на коже кролика. Чем больше ранок – или чем дольше они держатся на коже, – тем больше вируса доступно. Чем больше вируса попадает на хоботки комаров, тем больше вероятность заражения другого кролика. Но чтобы вирус попал на хоботки, нужно, чтобы кролик был еще жив, чтобы по его организму циркулировала теплая кровь, – только тогда он будет представлять интерес для переносчика. Мертвые, холодные кролики не привлекают комаров. Феннер нашел точку равновесия между двумя крайностями – выздоровлением кролика и смертью кролика.

«Лабораторные эксперименты показали, что все полевые штаммы вызывают язвы, в которых содержится достаточно вируса для дальнейшей передачи», – писал он. Но штаммы с очень высокой вирулентностью (I и II категории) убивали кроликов «так быстро, что заразные язвы были доступны лишь в течение несколько дней». Более мягкие штаммы (IV и V категории) вызывали язвы, которые быстро заживали, добавил он, а потом дошел до главной мысли: «а штаммы III категории были очень заразны в течение всей оставшейся жизни умерших кроликов и в течение намного более длительного периода у кроликов, которые выжили»[172]. III категория на тот момент по-прежнему убивала около 67 процентов заразившихся ею кроликов. Вирус миксомы через тридцать лет после первого заражения нашел уровень вирулентности – довольно-таки смертоносный, скажу я вам, – который обеспечил ему оптимальную заразность. Он по-прежнему убивал большинство зараженных кроликов, но при этом гарантировал свое выживание с помощью непрерывного цикла заражений.

Первое правило успешного паразита? Судя по успеху вируса миксомы в Австралии, это вовсе не тот избитый штамп, который я цитировал выше. Вместо «не убивай своего носителя» оно звучит скорее, как «не сжигай мосты, пока не перешел их».

65

65

Кто устанавливает эти правила? Если вы не креационист, то наверняка понимаете, что ответ – никто. Откуда эти правила берутся? Из процесса эволюции. Это исторически успешные стратегии, высеченные эволюционными резцами из более широкой «глыбы» возможностей. Они держатся потому, что работают. О них писал еще Дарвин: потомство с изменениями, естественный отбор, адаптация. Единственный сюрприз, если это можно назвать сюрпризом, – в том, что вирусы эволюционируют точно так же, как и по-настоящему живые существа.