В группу входили ученые из CDC, Национального института заразных заболеваний (NICD) в ЮАР, а также штаб-квартиры ВОЗ в Женеве. CDC отправил уже знакомых нам Пьера Роллена и Джонатана Таунера, а также Брайана Аммана и Серену Кэрролл. Боб Сванепул и Алан Кемп из NICD прилетели из Йоханнесбурга, а Пьер Форменти представлял ВОЗ. Все они имели опыт работы с лихорадками Эбола и Марбург – входили в отряды реагирования на эпидемии, проводили лабораторные исследования, участвовали в полевых работах. Амман был териологом, особенно интересовавшимся летучими мышами. Когда я встретился с ним в штаб-квартире CDC, он рассказал мне, каково ему пришлось в пещере Китака.

Пещера служила гнездовьем для примерно сотни тысяч особей египетской летучей собаки (Rousettus aegyptiacus), главного подозреваемого в «укрывательстве» вируса Марбург. Члены команды, одетые в тайвековые костюмы, резиновые сапоги, очки, респираторы, перчатки и шлемы, дошли до шахты в сопровождении шахтеров, которые, как и обычно, были одеты лишь в футболки, шорты и сандалии. Земля была покрыта слоем гуано. Шахтеры хлопали в ладоши, чтобы распугивать низко сидящих летучих мышей. Летучие мыши в панике разлетались в стороны. Животные были довольно крупными, с размахом крыльев больше полуметра – не такими, конечно, огромными, как летучие лисицы в Азии, но все равно впечатляющими, особенно когда на вас в узком туннеле вылетает сразу сотня. Еще до того, как Амман успел понять, что происходит, ему в лицо врезалась летучая мышь, и он получил царапину над бровью. В Таунера тоже влетела летучая мышь, сказал Амман. У крыланов длинные, острые когти на пальцах крыльев. Позже из-за этого пореза Амману сделали прививку от бешенства, хотя больше его беспокоил вирус Марбург. «Ага, – подумал он, – отличное место, чтобы заразиться».

В пещере было несколько шахт, объяснил Амман. Главная шахта была в глубину около восьми футов. Из-за постоянной активной и шумной работы многие летучие мыши решили спать в другом месте «и переместились к так называемой шахте кобр». Это маленькая шахта, отходящая в сторону от основной, где…

Я перебил его.

– «Шахта кобр»… потому что там реально жили кобры?

– Да, там была черная лесная кобра, – ответил он.

Или, может быть, даже не одна. Пещера на самом деле была отличным обиталищем для змей: темная, с водой и множеством летучих мышей, на которых можно охотиться. В общем, шахтеры провели Аммана и Таунера в пещеру, мимо еще одной узкой шахты, которая вела в место под названием Дыра – яму глубиной три метра, в которую нужно спускаться на шесте; именно из этой ямы добывали руду. Американцы искали именно Дыру, но, следуя за проводниками, прошли мимо этой шахты и прошли лишних метров двести, к гроту с коричневой, теплой водой. Потом местные жители ушли, оставив Таунера и Аммана разбираться самих. Они спустились к коричневому озеру и обнаружили, что грот расходится на три коридора, каждый из которых перекрыт стоячей водой. Заглянув в эти коридоры, они увидели в них множество летучих мышей. Влажность была высокой, а температура – на шесть-восемь градусов выше, чем на улице. Очки запотели. Респираторы отсырели и почти перестали пропускать кислород. Они тяжело дышали и вспотели в своих наглухо застегнутых тайвековых комбинезонах, ощущения от которых были примерно, как от надетых мусорных пакетов, и к этому времени у них «голова уже немножко шла кругом», вспоминал Амман. Один из коридоров возле озерца, как казалось, сворачивал обратно, возможно, он был связан с шахтой кобр. Они не знали, насколько глубока в коридоре вода, а пространства между водой и потолком было слишком мало. Стоит ли туда лезть? Нет, решили они, такой риск не стоит возможных выгод. Форменти, коллега из ВОЗ, в конце концов, нашел их внизу и сказал: «Эй, ребята, Дыра – в эту сторону». Они выползли обратно и вернулись тем же путем, что пришли, «но к тому времени мы уже изнемогали, – сказал Амман. – Надо было выйти из пещеры и охладиться». То был первый их подземный поход в Китаке. Они в результате побывали там несколько раз.