87

87

Следующий этап начался, что выглядит весьма уместно, с ветеринара. Макс Эссекс изучал ретровирусы обезьян и кошек. Майрон (Макс) Эссекс, доктор ветеринарной медицины и кандидат наук, – не просто обычный ветеринар, работающий с мелкими животными. (С другой стороны, в этой книге много великолепных ветеринаров, которые не только лечат животных со всей возможной заботой, но и занимаются наукой.) Эссекс – профессор факультета онкологической биологии в Гарвардской школе здравоохранения. Он работал, помимо прочего, над вирусом лейкемии кошачьих (FeLV), и вирусы, вызывающие рак, входили в широкий круг его интересов. Увидев, как FeLV уничтожает иммунную систему кошек, он еще в 1982 г., одновременно с Галло и Монтанье, заподозрил, что новый синдром иммунодефицита у людей может вызываться ретровирусом.

А потом одна из его учениц, аспирантка Филлис Канки, сообщила ему странную новость. Она тоже была ветеринаром, но над докторской диссертацией работала в Школе здравоохранения. Канки выросла в Чикаго, подростком подрабатывала на каникулах в зоопарке, а до того, как обратиться к ветеринарной медицине и сравнительной патологии, изучала биологию и химию. Летом 1980 г., еще собирая материал для диссертации, она работала в Новоанглийском региональном центре изучения приматов, который входил в состав Гарварда, но располагался в Саутборо, штат Массачусетс. Там она заметила странную проблему среди азиатских макак, содержавшихся в центре: некоторые из них умирали от таинственной иммунной дисфункции. Уровень T-хелперов в организме был очень низким. Они чахли от диареи или умирали от оппортунистических инфекций, в том числе Pneumocystis jirovecii. Это слишком напоминало СПИД. Канки позже сообщила об этом Эссексу, своему научному руководителю, и вместе с коллегами из Саутборо они начали искать, что же убивает этих мартышек. Основываясь в том числе на своих познаниях о вирусе лейкоза кошачьих, они предположили, что это может быть ретровирусная инфекция.

Взяв анализы крови у макак, они действительно обнаружили новый ретровирус и увидели, что он очень похож на вирус СПИДа. Поскольку на дворе стоял 1985 год, они использовали не совсем верное название, предложенное Галло (HTLV–III), вместо вскоре принятого и устоявшегося названия ВИЧ. Их обезьяний вирус тоже переименовали – по аналогии он превратился в вирус иммунодефицита обезьян, ВИО. Группа опубликовала пару статей в журнале Science, голодном до новых прорывов в изучении СПИДа. «Это открытие, – писали они, – может помочь разобраться в патологии заболевания или даже разработать вакцину, дав ученым модельное животное для исследований». Лишь в одном-единственном предложении в конце одной из статей, скромном, но важном замечании, которое словно вписали в последний момент, прозвучала гипотеза, что ВИО может помочь еще и ответить на вопрос о происхождении ВИЧ.