И он действительно помог. Филлис Канки провела лабораторный анализ образцов, взятых у макак, содержавшихся в неволе, а потом плотно занялась поисками того же вируса в дикой природе. Канки и Эссекс исследовали азиатских макак, проанализировав образцы крови, взятые у пойманных диких животных. Ни следа ВИО. Потом они проверили других диких азиатских мартышек – опять ни следа ВИО. Тогда они предположили, что макаки из Саутборо подхватили ВИО уже в неволе, контактируя с каким-то другим видом. Предположение было вполне резонным: в приматологическом центре одно время были «обезьяньи ясли», где иногда контактировали детеныши азиатских и африканских мартышек. Но тогда какая из африканских мартышек служила резервуаром? Откуда вообще взялся вирус? И как он может быть связан с появлением ВИЧ?

«В 1985 г. самая высокая заболеваемость СПИДом отмечалась в США и Европе, – позже писали Эссекс и Канки, – но пугающие сообщения из центральной Африки говорили о том, что ВИЧ-инфекция и СПИД широко там распространены, по крайней мере, в некоторых крупных городах»[207]. Подозрения постепенно смещались: местом происхождения вируса, вполне возможно, были не Азия, не Европа, не Соединенные Штаты, а Африка. В Центральной Африке живет множество приматов. Так что гарвардская группа раздобыла образцы крови обезьян, пойманных в дикой природе в Африке – в том числе шимпанзе, бабуинов и африканских зеленых мартышек. У шимпанзе и бабуинов ВИО-инфекция не обнаружилась, а вот у некоторых мартышек ее нашли. То было настоящее откровение. Антитела к ВИО обнаружились более чем у двух десятков обезьян, а у семи Канки удалось изолировать живой вирус. Это открытие тоже было опубликовано в Science, и поиски продолжились. Канки и Эссекс, в конечном итоге, обследовали тысячи африканских зеленых мартышек, пойманных в различных регионах Африки южнее Сахары или содержащихся в неволе в исследовательских центрах по всему миру. В разных популяциях положительные анализы на ВИО дали от 30 до 70 процентов особей.

Но мартышки не были больны. Они не страдали от иммунодефицита. В отличие от азиатских макак, африканские зеленые мартышки, «должно быть, развили в себе механизмы, которые мешают потенциально смертоносному патогену вызывать заболевание», – писали Эссекс и Канки[208]. Может быть, изменился и сам вирус. «В самом деле, некоторые штаммы ВИО, возможно, эволюционировали в сторону сосуществования со своими мартышками-носителями». Мартышки развивают в себе сопротивляемость, вирус развивает в себе меньшую вирулентность – подобная взаимная адаптация говорила о том, что ВИО живет в них уже очень долго.