Киссинджер рассказывает, что, после того как он в Москве взял на какие-то переговоры свою секретаршу, Брежнев в следующий раз появился в сопровождении двух женщин, будто шло соревнование в том, кто может похвастаться максимальным числом привлекательных женщин в окружении2400. Гельмут Шмидт тоже подтверждает, что Брежнев, с одной стороны, демонстрировал очень патриархальную позицию, согласно которой женщинам в политике не место и они не должны присутствовать на церемониях подписания документов, о чем однажды узнала, к своему глубокому разочарованию, жена Шмидта Локи. С другой – Брежневу нравилось изображать Казанову, и для этого он мог иногда использовать цветы, украшающие стол, чтобы каждой присутствующей даме подарить по розе2401.

Брежнев не скрывал своего мнения, согласно которому политик должен не стыдиться своей мужской силы, а гордиться ею. Когда в 1972 г. Киссинджер сказал в шутку, мол, если он слишком долго пробудет на предварительных переговорах в Москве, то подумают, что он завел подружку, советский лидер ответил: «За это мы присуждаем премии, особенно мужчинам в моем возрасте. Если бы со мной такое случилось, я получил бы медаль. В 65 лет получают “значок” за потенцию»2402. То, что здесь было шуткой, с отставкой Брандта стало для Брежнева горькой правдой. Брежнев кипел от гнева, мол, из-за фальшивых фотографий с подружками в отставку не уходят, если они (подружки) вообще были. «А если бы такое и случилось, я бы за это и приплатил, особенно если на снимке настоящим мужиком выгляжу. Но ни в коем случае не ушел бы в отставку»2403.

Даже если модель поведения ловеласа, по меньшей мере официально, находилось вне кодекса поведения «западного государственного деятеля», для Брежнева она явно являлась характерным признаком могущественного западного политика. Можно только предполагать, дошло ли послание Брежнева, что он «нормальный мужчина» с «природными потребностями», до глав западных государств, что он поступает скорее в соответствии с буржуазной двойной моралью, чем социалистическими чопорными моральными установками. По крайней мере, из этих кругов не последовало информации о том, что они чувствовали себя смущенными. Вероятно, каждое свидетельство их понимания было желанным и при этом помогало создавать основу доверия. Во всяком случае, вероятно, Вилли Брандт и Жорж Помпиду понимали увлечение Брежнева «прекрасным полом». Никсон якобы сказал стюардессе в коттедже Брежнева: «Берегите его…»2404

В конце концов, Брежнев без обиняков сказал американскому президенту и Киссинджеру, что ему гораздо легче найти общий язык с ними, чем со своими товарищами Подгорным и Косыгиным2405. Его сотрудники задавались вопросом, как он сможет найти общий язык с руководителями социалистических стран после такого идеологического поворота2406.