Однако начало переговоров с Фордом 23 ноября было многообещающим. Несмотря на поистине спартанское, бедно обставленное помещение в военном санатории (который напомнил Форду заброшенный молодежный лагерь), оба сразу установили контакт друг с другом, когда выяснилось, что и тот и другой – футбольные болельщики. Брежнев снова смог начать подтрунивать с Фордом над Киссинджером: «Почему Вам пришлось взять его с собой?»2445 После Брежнев обнаружил, что СССР превосходит американцев в уборке снега и восхитился: «Это наше первое соглашение, – сказал он. – Мы пришлем вам советские снегоуборочные машины»2446.

Несмотря на это, в ходе последовавших переговоров Брежнев был очень напряжен и курил сигарету за сигаретой2447. Он согласился с Фордом, что при ограничении до 2400 ракет и 1320 разделяющихся боеголовок США не должны включать в это количество свои европейские ракеты. В качестве ответного шага советский лидер потребовал, чтобы США прекратили производство подводных лодок «Трайдент» и бомбардировщиков Б–1, но Форд не соглашался2448. Правда, политики делали в переговорах перерывы, но отказались от ужина и только в полночь отправились спать, чтобы на следующее утро продолжить переговоры2449. После экскурсии с Фордом по городу генсек лег и потерял сознание, явно из-за приема таблеток. Когда врачи Брежнева снова привели его в чувство, они настойчиво советовали отказаться от дальнейших раундов переговоров, но их пациент не согласился и потребовал, чтобы произошедшее осталось в тайне2450. Он еще смог подобающим образом попрощаться с Фордом, прежде чем снова оказался без чувств в поезде, который должен был доставить его в Монголию для следующего визита2451.

Хотя американская пресса и торжествовала – ведь Форд за три месяца достиг того, чего не удалось Никсону за пять лет, но президент не решился подписать договор ОСВ–II до выборов, которые должны были состояться в конце 1976 г. К тому же он начал избегать слова «разрядка» и отменил американо-советское экономическое соглашение2452. Как ранее неизвестность о ратификации московских договоров, длившаяся два года, так и сейчас мучительное ожидание подтачивало здоровье Брежнева2453. Оправдаются ли его усилия и подпишет ли он когда-то ОСВ–II? Брежнев надеялся на переизбрание Форда и желал возвращения Никсона2454.

Возвращение недоверия

Возвращение недоверия

Когда Брежнев 4 декабря 1974 г. прибыл в Париж с первым визитом после вступления Валери Жискар д’Эстена в должность президента, он больше не мог контролировать употребление таблеток. Во Владивостоке Форд явно не обратил внимания на истощение его сил, но в Париже состояние Брежнева уже нельзя было скрыть от нового французского президента. С новыми партнерами по переговорам Шмидтом и Фордом ему удалось продолжение своей политики отношений от человека к человеку, но при встрече с Валери Жискар д’Эстеном в декабре 1974 г. Брежневу грозила неудача. При этом штаб президента прилагал большие усилия по созданию пространства для личных встреч и даже предлагал Брежневу пойти вместе с Жискаром на охоту. Но советники Брежнева не согласились на это, вероятно, ввиду состояния нервной системы своего шефа, и вообще они дали знать, что программа «перегружена» и должен остаться только «максимум переговоров»2455. Но у Брежнева даже на такую облегченную программу больше не было сил. Он рисковал проиграть капитал личных отношений, заставив французского президента часами ждать в замке Рамбуйе. В полном символов мире дипломатии, где каждая минута, когда заставляют ждать противоположную сторону, воспринимается сознательным оскорблением, разрушительную роль играла наступившая неспособность Брежнева контролировать пробуждение и сон. Никсон, Брандт и Киссинджер прощали ему небольшие опоздания, так как они его знали и чувствовали к нему расположение. Брежнев 5 декабря много раз просил Жискара перенести их первую беседу – поначалу с 17.00 на 17.30, затем на 18.00, а немного позже на 18.30, что возмутило Жискара д’Эстена так сильно, что он начал настаивать на 18.00. Президент боялся скандала, если информация о переносах сроков встреч просочится в прессу. В этом случае будут говорить, что Брежнев выставляет его на посмешище2456. Когда Брежнев, наконец, появился, он шел и говорил с трудом: «Он ступает нерешительно и нетвердо, словно на каждом шагу уточняет направление движения»2457. Как верно предполагал Жискар д’Эстен, большая часть советского окружения состояла из врачей. Правда, президент Франции не подозревал, что Брежнев не в состоянии проснуться из-за таблеток, а врачи советского лидера опасались, что он может в любой момент, как это было во Владивостоке, упасть в обморок2458.