— В Берлин? Густи! Зачем туда переезжать?

— Вот так сказала: зачем? Чтоб быть все время вместе. Чтоб больше не хмурились эти прекрасные глаза. Неужели думаешь, я не подозреваю, что делается в твоей душе?

— Но… Но что это значит: постоянная работа? Для кого?

— И для тебя, конечно. Будет контракт с оперой. Уже подыскал и приличную квартиру в Далеме. Один из солидных кварталов города. Но что тебе говорить — сама столько лет прожила в Берлине!

— Хотя бы спросил у меня… Имею в виду контракт с оперой.

— Да брось ты, Мисси! Какая, в конце концов, разница, где петь? Здесь или там? Тем более что тебе не по душе здешняя обстановка.

— Густи, я перестаю тебя понимать, — огорченно проговорила она. — Не знаю, что с тобой произошло, но ты словно губкой пытаешься стереть прошлое, не такое, кстати, далекое. Неужели забыл, почему переехала в Вену? Ведь столько раз рассказывала…

— Старая история. Глупая шутка какого-то идиота чиновника, который сейчас, возможно, уже смещен с поста. Служит где-нибудь в армии. Мисси, дорогая, доверься на этот раз мне. Неужели думаешь, я могу желать тебе плохого? Тебе и нашей Катюше?

Мария вспомнила свои бессонные ночи. Вспомнила, какие мучения испытывала изо дня в день вдали от него, когда каждый раз думалось, что случилось что-то страшное, что может даже умереть, больше не увидевшись с ним. В конце концов, он, возможно, прав. Давно уже не существует никакого различия между Веной и Берлином. И потом — он ведь там работает. И ничего не случилось… Другого выхода, как видно, не найти. Не было в лучшие времена, тем более не будет сейчас.

— Если хочешь знать, ты все еще для меня загадка, милая цингарелла. Не понимаю отвращения, которое питаешь к этому городу. Но ведь и он внес свой вклад в то, кем ты стала сейчас…

— Какие могут быть претензии к городу! Но ты в самом деле меня не понимаешь. Я встречалась там со столькими замечательными людьми, у которых многому научилась, которые были мне опорой… Но теперь появились другие, завладевшие всем и вся. Потому-то мне и страшно. Не самого города, нет… Хотя, в конце концов… Ладно, поедем в Берлин. Некуда деваться. Хотя бы потому, что надоело каждый день говорить неправду ребенку, который спрашивает, где отец и когда он вернется. Что ж касается контракта с оперой, тут придется немного подождать. Через несколько месяцев у меня будет ребенок. Хотя по нынешним временам, думаю, это не такая уж счастливая весть…

— Выбрось из головы подобные мысли! — сердито крикнул он. — Кетти необходим брат или сестричка, кто бы ни родился! И, кроме того, я не разрешаю — слышишь, не разрешаю! — наносить вред своему здоровью!