Мария подумала, что Фреда и сама не верит в то, что говорит, и все ж была признательна ей, что таким образом интерпретирует состояние Густава.

Он в самом деле распластался на диване. Фреда поправила подушку и вышла. Мария осталась, надеясь все-таки узнать, что произошло. Но Густав закрыл глаза и то ли делал вид, что спит, то ли в самом деле уснул.

Больше к этому случаю они не возвращались.

Однако через какое-то время он принес домой сценарий и попросил:

— Очень хотелось бы, чтоб ты его прочла.

— Зачем?

— Там есть роль и для тебя.

— О нет. Прошу простить, но я столько из-за них настрадалась… Да и вообще, знаешь мое отношение к кинематографу.

— Точно так же ты отвечала в свое время Галлоне.

— Да, но согласилась лишь тогда, когда поняла, что в общем-то фильмы были чем-то вроде экранизаций. Чувствовала себя как на сцене. Делала работу, которая мне нравится и в которой, осмелюсь думать, немного разбираюсь.

— Послушай, к чему эта скромность? Ты прекрасно играла и в «Сильных сердцах», в фильме, где впервые встретились…

— Случай в самом деле оказался счастливым, это правда. И я никогда этого не забуду! Фильм тем не менее слабый. Даже стыдно становится, когда вспоминаю о нем. И потом, должна признаться, больше не могу, да и не хочу окунаться в эту суету, в эту атмосферу сплошного хаоса, которая, как тебе хорошо известно, царит на съемочных площадках. Сейчас могу со спокойной душой сказать, что полностью излечилась от той болезни, имя которой — стремление к славе, — к ней, как думалось в молодости, должен был привести меня кинематограф. К тому же тогда был стимул: видеть тебя, сделать все, чтоб и ты меня заметил. Старалась изо всех сил, только чтоб понравиться тебе.

— А сейчас больше не хочешь?

— Сейчас надеюсь нравиться, не заставляя себя делать то, к чему не лежит душа. Хотя, если говорить серьезно, я успела уже понять, что в эти страшные времена, которые мы сейчас переживаем, человеческие чувства, как видно, лишняя роскошь. Поэтому стараюсь не переживать, когда вижу, что ты, хоть и живешь рядом, все больше удаляешься от нас и мыслями, и душой. Я чувствую это. И поскольку не могу найти другого объяснения, согласна смириться хоть с таким: видно, всему виной эта жестокая, безжалостная атмосфера. Хотя по логике именно она должна была бы сблизить нас. Где найдешь сейчас покой и понимание, если не в душе близкого человека?

— Но именно этого хочу и я, Мисси, мудрая моя старушка. Возьмемся вместе за работу, как в добрые старые времена. Хоть в воспоминаниях снова переживем те прекрасные мгновения.