С мнением Марии Валевской считаться никто не собирался. И уж тем более – с мнением ее мужа, без пяти минут рогатого. Правда, сам граф Валевский об этом не догадывался. После появления у четы влиятельной делегации столичных панов супруг был вынужден уступить, отправив красавицу жену на бал. Голова старика была занята другим: чтобы его «Марычка» вскружила императору голову!

– Увидев мою красавицу, – с гордостью сказал Валевский, – Наполеон будет сражен наповал!

Пан Валевский ошибался только в одном: Бонапарт уже был сражен…

Не застав по приезде на бал «панночки», Наполеон уже начинал выходить из себя. Негодуя, он ходил из угла в угол, не находя себе места. Еще немного – и он покинет это сборище пустых болтунов со всеми вытекающими из этого обстоятельствами.

Появление Марии вернуло Императору хорошее настроение. Однако женщина была сама не своя: она совсем не хотела танцевать. Ни с Понятовским, ни с кем-либо еще. Когда к ней подбежали разгоряченные французские офицеры Бертран и де Перигор, Наполеон побелел от ревности. Подозвав Бертье, он шепнул тому что-то на ухо. Через несколько минут бедолага Перигор был отправлен в Шестой корпус (у черта на куличках!), а Бертран – в штаб-квартиру князя Жерома (в район Бреслау).

Бонапарт вдруг с удивлением обнаружил, что у него дрожат руки. Не хватало еще грохнуться в обморок… Но еще долго он не мог прийти в себя, совершая промах за промахом: то у какой-то надушенной старушенции поинтересовался, не ревнует ли ее муж-генерал; то сильно смутил юную девицу, спросив, сколько лет ее старшенькому…

Голова во время танца с Марией была как в тумане. В конце вечера Император шепнул:

– Это не та встреча, на которую я мог бы надеяться…

Мария потупилась. Уж слишком прямолинейной оказалась фраза. Для замужней провинциалки слова Бонапарта прозвучали пушечной картечью по воробьям. Ведь можно было вообще ничего не говорить – просто посмотреть друг другу в глаза. Страстный взгляд порой громче самых оглушительных фраз. Этот француз, право, слишком откровенен. Что скажут люди? А муж?!

Но, как оказалось, люди и муж уже действовали. Вскоре пану Валевскому вручили приглашение на званый обед с Императором, отчего тот пребывал в отличнейшем расположении духа.

– В этот раз оденься элегантней, – сказал он жене. – Хочу, чтобы ты понравилось ему…

Пан Валевский ничуть не сомневался: «Марычка» сведет-таки «бонапартишку» с ума!

Такое внимание к своей особе, конечно, льстило молодой даме, но, в силу своего воспитания, она все же сильно волновалась. Волнение усилилось, когда горничная принесла записку: «Я видел только Вас, я восхищался только Вами, я желаю только Вас. Ответьте немедленно, чтобы успокоить мое страстное нетерпение. N.».