— У Эмилии Львовны был день рождения… Она вечер устроила в столовой… Иван Васильевич несколько раз со мной танцевал… и… и… прижимал сильно…

Кромов согнал с губ неуместную улыбку, спросил серьезно:

— С кем-нибудь он еще танцевал?

Хозяйка квартиры задумалась, потом перечислила пять-шесть фамилий. Была среди них и Пушкарева.

— И с Пушкаревой танцевал? — наигранно удивился Кромов. — Мне сказали, он ее на дух не выносил?

— Наврали, — едко заметила Копылова. — Это потом было, позже. Из-за этого она и уволилась. А когда я только пришла на фабрику, она часто бывала у Ивана Васильевича в кабинете… подолгу очень… И уезжала на его «Волге»…

— Может, по делам уезжали? — уточнил Кромов.

Копылова хмыкнула:

— По делам Иван Васильевич всегда ездил на служебном «Москвиче» и с шофером.

Кромов нахмурился, спросил:

— Пушкарева замужем?

— Да-а… — ответила Копылова и потупилась, словно ее уличили в чем-то зазорном.

Добровольский смеется, и от этого на сухом лице резче обозначаются морщины:

— Да! Промахнулся ты! Не на ту карту поставил!.. Интуиция!

— Просто Копылова — единственная одинокая женщина, которая работала в конторе фабрики. К тому же, она была первая по алфавиту, — оправдывается Кромов.

— Зато потом ты сразу попал в точку.

— Благодаря наблюдательности Токаченко, — кивнул оперуполномоченный.

«Лаванда, горная лаванда… Наших встреч с тобой синие цветы… Лаванда, горная лаванда… Сколько лет прошло, но помним я и ты…»