– Чтобы избежать наказания, нужно быть смелым. Не сомневаясь воплощать все помыслы в жизнь. Даже самые невероятные. Только самые невероятные. Чтобы никто не посмел решить, что они могут быть осуществлены, чтобы, когда кому-то придет это в голову, он отринул догадку, потому как она слишком невероятна, чтобы в нее поверить.

На обоих концах царило молчание: с ее стороны – осторожное и сдержанное, с его – подавленное и изумленное.

– Я больше не буду этого делать. Майк, если ты… если ты вернешься, я не буду. Мне больше не нужно. Майк… Обещаю. Клянусь, я обещаю. Мы будем вместе, как ты и говорил. Ты, я и Грейс. И никогда не расстанемся…

– Что ты такое? – На самом деле он спрашивал: «Что я такое?» Она росла у него на глазах, и он ничего не замечал – ни единого знака, ни единого подозрения, ни пятнышка, ни червоточинки, – кристально чистый горизонт.

– Разве тебе не стало легче? – с надеждой спросила она.

Он зажмурился, до боли сжав переносицу, с силой впившись в нее ногтями. Голова и без того шла кругом, а теперь он и вовсе падал в бесконечную пропасть, в стены которой были воткнуты острые колья и ножи, и он задевал их один за другим, один за другим, теряя всякое представление о мире и его очертаниях. Не думать, не думать, не думать… Но если попытаться не думать, наступит тишина, а это еще хуже.

– И тебе совсем не страшно?

Он хотел узнать, не чувствует ли она вины, которая снедала его тем сильнее, чем больше он думал о произошедшем, о том, как был глуп и слеп; узнать, не мучают ли ее туманные воспоминания и удушающие кошмары, в которых он видел себя с отрубленной головой, но почему-то задал вопрос именно так. Ни муки совести, ни кровоточащие раны прошлого были не сравнимы с этим мрачным, холодящим душу осознанием того, что от монстра, от этого чудовища не скрыться, потому что он – ты сам.

– Уже нет.

Время звонка вышло – он не перезвонил. Точно пригвожденный к полу, он слушал тишину на той стороне. Улица расплывалась за грязными стеклами, билась в такт его израненному сердцу. Поразмыслив, на последние деньги он набрал номер, который помнил наизусть, хотя никогда прежде по нему не звонил.

Подняли сразу. Майкл чувствовал ее даже за мили отсюда – они навеки были привязаны друг к другу невидимой, но прочной нитью.

– Майкл… – все тот же голос, несмотря ни на что, он был таким же, и он с силой стиснул челюсти, чтобы не поддаться ему, не поддаться им, запрятав чудовищную правду за возможностью лучезарного будущего, кинул трубку и вылетел из грязной кабинки.