— И это может быть приемлемой ценой за распад целого государства? — Атеа недоверчиво вскинула брови. Ей казалось, что Тиннеред был достаточно гордым краем для того, чтоб подстраиваться под чужую волю. Кордей лишь плечом дернула.

— Конечно. Потому что за этой ценой всегда стоит нечто гораздо большее. И умные люди не говорят, что именно. А глупые просто об этом не думают. Это — очень сложная загадка, Атеа.

— Прекрасно — я люблю сложные загадки, — Птица чуть прищурилась, разглядывая линии ее лица, укрытые серебряным сумрачным сиянием, — Что-нибудь еще… занятное?

— Вряд ли, — Кордей тоже не торопилась отводить взгляд, — Так что можешь попробовать рассчитаться со мной. Пять золотых.

Атеа рассмеялась, откидывая голову назад.

— Серьезно? За двадцать минут нашей беседы, сладкая? Ты, конечно, напела мне интересные песенки, однако неужели они столько стоят?

— Я уже сказала — за ценой всегда стоит нечто гораздо большее, — ослепительно улыбнулась ей Кордей. Лебедь деланно покачала головой, протяжно вздыхая, и укоризненно протянула:

— И неужели я не смогу расплатиться как-нибудь иначе?

— Не думаю.

— А если я попробую? — ее руки скользнули выше, на круглые нежные колени Кордей, сминая тонкую кожу.

— А если мне не понравится?

— Тебе понравится.

— Хм. Мне всегда было любопытно. Что ж… Если ты так уверена… — Кордей плавно потянулась, отталкиваясь от края кушетки и усаживаясь на колени к Атеа. В полутьме Лебедь видела, как ее губы изгибаются в кошачьей улыбке, а с плеча легкой волной соскальзывает ткань, — …То, возможно, я вспомню что-нибудь еще. Если ты постараешься и удивишь меня.

— Для начала, сладкая, я даже стараться особо не буду, — хрипло выдохнула ей на ухо Атеа, легонько пробегаясь пальцами вдоль ее позвоночника вниз, к ямочкам на пояснице. Становилось горячо и тягуче внутри, словно кровь превратилась в расплавленное олово, — Но ты непременно вспомнишь что-нибудь еще. Обещаю.

========== Глава 52. Предрассветный час ==========

Ей снились горы, хищными драконьими гребнями прорезавшие ночную тьму — с их острий ветер подхватывал снежные вихри, сбрасывая их в глубокие ущелья, словно прах, который развевали над морем по осени, в Ночь Сна, прощаясь с навеки ушедшими. Узкой седой лентой вниз по склону вилась дорога, закручиваясь спиралью меж гранитных клыков скал, и Мара видела ее так ясно и четко, будто бы бывала там когда-то давно — а ныне забыла о том. Она смотрела откуда-то сверху, с высоты птичьего полета, и тело ее обнимал небесный холод и глубокая мгла зимней ночи.

Ей снились тени — они уходили по этой дороге на север, они пели, и их печальные голоса сплетались в нить, сотканную из тоски из горечи, из дыма и персти. Они вскидывали головы к небу, и в мерцании их глаз ведьма видела немую мольбу — приди. Помоги. Забери нас из этой непроглядной ночи. Она тянула к ним руки и пыталась позвать их, но губы оставались сомкнутыми, да так плотно, что ни единого облачка пара с них не сорвалось, а темные тучи заслоняли ее силуэт. И тени уходили дальше, и недвижимая Мара не могла спасти их.