— Я представляю, — тихо выдохнула Коршун, осторожно прижимая к губам холодные руки Мары, — И представляю, насколько тебе тяжело противостоять ей. Но ты справишься — я знаю это. По-другому просто не может быть. Если нужно — за меня держись и все, что нужно, бери. Все мои силы. Я здесь, я с тобой.

Ведьма не слышала ее — ей казалось, что какая-то странная, темная сила оплетает ее паучьей сетью, заставляя думать совсем иначе.

— Даэн, я так устала.

— Знаю, — она притянула к себе Мару, обнимая ее крепче и легонько целуя влажный висок женщины, — Потерпи. Это невообразимо сложно — но потерпи. Не верь ей. Она лжет тебе для того, чтобы ты сдалась, — голос ее стал жестким, словно металл, словно вековой базальт на склонах Гряды Эльги, — Не сдавайся.

— Никто не говорит о том, что я сдаюсь, — тихо ответила ей Мара, — Просто… Даэн, я — всего лишь земная женщина. Я не умею держать в руках меч, не умею сражаться. Даже жить как все — не умею. Все, что есть у меня — мой лес да травы под потолком, а больше ничего мне не было дано. Ни воли твоей, ни твоих сил.

С каждым сказанным словом она ощущала, как они тяжелеют на губах, становясь почти осязаемыми, горькими, как волчья ягода. Ведьма знала, что это все — ложь, что говорить это не нужно, но ничего не могла с собой поделать. Усталость и страх навалились на нее тяжелой сетью, и ныне ей нужно было выговориться, чтоб эта сеть не раздавила ее совсем, впаяв в мерзлую землю уснувшего мира.

— Сначала я думала, что все будет хорошо… — она опустила голову на плечо Даэн, вдыхая ее запах. Пожалуй, только за нее — за свою женщину — она еще готова была держаться, — Думала, что там, в Мертволесье, поняла, что нужно делать. Но все не так. Все не так, Даэн. С каждым нашим шагом, с каждой пройденной верстой я все чаще начинаю думать о том, что делаю все неправильно. Не туда гляжу. Не туда иду. Не то делаю. Столица Эллоина находится в сотне верст отсюда, и дойти до нее мы не успеем — а в провинциях нас могут развернуть обратно. Каждый день я учусь работать с той силой, которая проснулась во мне — но это кажется мне ничтожной малостью… и я боюсь, что мои руки это оружие не удержат. Да что там… Я не знаю, как обращаться с этим даром — а в руках незнающего он становится лишь бесполезным осколком, а не мечом. И мне кажется, что все напрасно. Что мы просто не успеем. Что нас даже слушать никто не станет…

Она запнулась, бессильно опуская плечи. Внутри было больно — неужели все, что они делали, не стоило даже одной-единственной попытки? Неужели Бессмертный отвернулся от нее, если сейчас она чувствовала себя покинутой и одинокой, последней крупицей Его силы и воли, последней каплей росы, медленно уходящей в черную рыхлую землю? Да, рядом была Даэн — ее Даэн, женщина с глазами бога, но что-то уходило, что-то очень важное ускользало из рук Мары, и она не могла остановить этот поток, покидающий ее, казалось, навсегда. Наверное, так же ощущают себя рыбы, выброшенные на берег и глядящие, как волна возвращается в море, оставляя их умирать на песке, бить хвостом и задыхаться…