Врата, он-то думал, что уже пережил эту боль. Несколько месяцев после ухода отца Амир каждый день пробирался тайком к ограде Чаши и вглядывался во Внешние земли, в надежде, что аппа вот-вот появится из леса. Но надежда померкла, и они с аммой смирились с тем, что он никогда не вернется. Поверили, что погребенные ими кости принадлежали ему. Верно, Амир толком и не знал отца. Но как мог он его узнать в таком возрасте? Помнил только, что аппа без конца рассказывал про Внешние земли, стараясь увлечь Амира и амму запретными картинами.

– Ты плохо относился к нему, – сказала Мадира.

– Ну еще бы. Он бросил нас. А теперь ты говоришь, что все эти годы он был жив? Что он мог вернуться, но предпочел не делать этого?

– Это не так, – возразила Мадира. – Он пытался вернуться – знай это, Амир. Уста препятствуют соединению между Ранагалой и восемью королевствами. Однажды прорвавшись во Внешние земли, что само по себе зачастую невозможно, возврата нет, если только ты не найдешь способ одолеть Бессмертных Сынов.

Амир силился выровнять дыхание. Нет, нет. Он покончил с этой частью своей жизни. Если у него и был отец, он с мясом соскреб его за эти годы. Соскреб со своей кожи, со стен дома, с Чаши, с тропы пряностей. Преобразовать былую любовь в печаль, приправленную тоской и обидой, ухитриться пройти по лезвию ножа… В самом ли деле аппа пытался вернуться в Ралуху? Провел ли все эти годы в стремлении поведать Амиру и своей семье о той жизни, которая их ждет?

Важно ли это? Он ушел. Вот все, что имеет значение.

Врата, Амиру было ненавистно это чувство, горькое и язвительное. Бессчетное число раз он изливал его перед Харини, и теперь она смотрела на него как будто в изнеможении, как если бы знала, что означает возрождать эту старую боль и позволять ей снова и снова пульсировать по венам.

– Значит… Значит ли это, что высокожители лгут? Нам и всем прочим? Когда говорят, что жизнь во Внешних землях невозможна?

– Лгут? – Мадира хмыкнула. – Нет, Амир. Они не лгут. Жить в месте, которое ты называешь Внешними землями, нельзя. Мне с твоим отцом удалось повидать лишь толику этой жизни. Местность суровая, во многих местах совершенно непроходимая, и самое главное – созданные прихотью Уст Бессмертные Сыны вечно начеку. Именно этого хотят Уста – разделения. Хотят дальнейшей изоляции носителей от остальных. Поддерживают убеждение, что жизнь в Ранагале или за Завитком невозможна. Чтобы любую альтернативную реальность нельзя было реализовать, а реализовав, нельзя ею поделиться. Вот почему твой отец не смог найти дорогу обратно в Ралуху. Ведь если бы ему удалось, он дал бы носителям шанс бросить их обязанности – обязанности, возведенные на костях несправедливости и оттиснутые на страницах писаний.