Ну хотя бы Кука их тут не разглядит. Все же преимущество.

Калей бормотала под нос молитву Устам, извиняясь за каждую сломанную ветку, каждый запретный шаг. Заметив цаплю, бросилась за ней в погоню, покинув Амира на произвол судьбы. Пройдя немного дальше по тропе, он окликнул ее, потом остановился, чтобы соорудить посреди леса крошечный курган. Рядом с ним он нацарапал имя Файлана и примостил ветку. Молодой человек постоял, предвидя сложности. Но он знал, что сама она такого не сделает. Это было чувство, которое, по его разумению, будет день ото дня нагнетаться, и требуется дать ему выход прежде, чем они углубятся в самое сердце Внешних земель.

Беспокойство оказалось напрасным. Подойдя к кургану, девушка воззрилась на него. Не мигая, с вызовом. Как если бы вид кургана с начертанным рядом именем ее отца сломал в ней что-то. Она говорила об отношениях с отцом далеко не так много, как Амир о своих. Не желание мести подвигло ее на погоню за Мадирой, но преданность Устам. Но Амир был бы слепцом, не заметив роли, сыгранной отцом в жизни девушки, и теперь, пусть даже сама Калей этого не признает, известие о гибели отца кардинально изменило ее отношение к Мадире. Когда Мадира позволила Калей пойти в юирсена, роль отца усилилась. Он – совместно с Марангом – отковал ту броню, которая окружает Калей сегодня, превратив память о преподанных Мадирой уроках не более чем в обрывки и иллюзии, всплывающие иногда на поверхность из прежней жизни.

И, словно в подтверждение этого, Калей воткнула тальвар в курган и начала молиться.

Дав ей несколько минут, Амир заметил, что темная душа Внешних земель не место, чтобы впадать во мрачные думы, и что дух Файлана хотел бы увидеть, как они выбираются из этого леса целыми и невредимыми. Или хотя бы живыми.

Калей не стала спорить. Она пробормотала что-то, что Амир истолковал как сдержанную благодарность, а затем, подхватив тальвар, устремилась вперед между деревьями. Амир постоял немного в одиночестве, глядя на курган, словно ожидая, что из него в некоем обличье выступит Файлан. Потом он услышал, как сзади хрустнули ветки, и без оглядки побежал догонять Калей.

К реке они вышли под вечер. Из ее покрытой рябью поверхности выступали лежащие глубоко на дне валуны и камни, поток, устремляясь к нависающей громаде горы, блестел в лучах предзакатного солнца. Калей попробовала ногой воду, потом зашла в нее, вглядываясь в усыпанную разноцветной галькой илистую отмель. Амир вздрогнул, когда она выпрыгнула на берег с пойманной голыми руками рыбиной. К закату они уже развели на берегу костер и приготовились к ночевке.