Неумолчное птичье чириканье усилилось. В пламени костра причудливые тени двух путников метались по берегу и по деревьям вокруг поляны. Каждая такая тень словно таила в себе безмолвный крик Куки, летящего с окутанного туманом аранманая Амарохи.

Они посидели немного, считая дни и подкрепляясь, пока со звездного неба не снизошел сон, такой крепкий, что Амир не удосужился даже накрыться одеялом, прежде чем провалиться в дрему.

Третий день во Внешних землях тянулся дольше. Тропа вдоль реки была неровной, и зачастую им приходилось отступать в лес, чтобы найти более удобную дорогу, но не потерять при этом из вида поток. После полудня не знающая покоя Калей остановилась на берегу. Потом подошла к Амиру и указала на рукоять шамшира:

– Достань оружие.

– Зачем? – Молодой человек уставился на нее.

– Будем готовиться к схватке с Мадирой. В следующий раз я не допущу, чтобы ты просто стоял и смотрел. А то и того хуже – встал у меня на пути. Пришло время остановить ее раз и навсегда. Разве не за этим ты здесь?

Амира восхитили уверенность и твердость Калей в преддверии встречи с Мадирой. Скрывая усмешку, он кивнул, но ему всегда плохо удавалось скрывать свои чувства, и Калей разгадала это.

– Тебе это кажется шуткой. Но ты не понимаешь, как много стоит на кону.

– Понимаю. Ты намерена за девять дней сделать из меня воина?

– Выражаясь коротко, я намерена превратить тебя в менее бесполезное существо. Поэтому во имя Уст заткнись и делай, что я велю.

Амир с неохотой извлек шамшир и выставил его перед собой, как хворостину, которую собираются откинуть в сторону.

– Ну, что дальше?

Калей не улыбнулась.

– Дальше я научу тебя некоторым основным приемам.

Понимая, что от подготовки к бою с Мадирой не отвертеться, Амир обратился к далеким воспоминаниям. Ему доводилось видеть ралуханских солдат и стражников, упражняющихся в казармах или на открытом месте, и он вынужден был признать, что наслаждался зрелищем. Круговые движения, звон стали, решительные стойки – во всем этом имелась поэзия, которую не передать словами. А потом он видел тренировку юирсена. И решил, что больше не хочет махать клинком. Смрад смерти наполнял ту пещеру, а слюна, стекающая с клыков зверей в тени, отпрысков Бессмертных Сынов, говорила ему о жертвах, которые обязуются принести люди, желающие сражаться.

Ему не хотелось иметь с этим ничего общего.

Признаться честно, это был единственный для него довод против жизни у Илангована. Мир, где проблемы решаются насилием, – не тот мир, который стоит строить, и тем не менее время от времени восемь королевств бросали вызов этому основополагающему принципу, заставляя Амира призадуматься.