– Но как он будет…

Ответ на вопрос Амира последовал почти мгновенно. Не успел он подняться на ноги, как налетел мощный порыв ветра, а сотни птиц разом взмыли с веток, огласив лес испуганным гомоном. Покружив в небе над кронами, они заложили вираж и полетели к реке.

– Идем, – торопила Калей. – Нужно добраться до реки.

Амиру хотелось развернуться. Уйти.

– Что? Но это бессмыслица. Нам стоит оставаться в укрытии.

Калей замотала головой, в голосе ее впервые за все время звучал страх.

– Нет, если не хочешь, чтобы тебя поджарили. Нужно держаться на открытом месте, желательно ближе к воде.

Амир не понимал, к чему она клонит. Обернувшись, он посмотрев в ту сторону, откуда они пришли. Если она права, то река лучше, чем смертоносный жар. Позднее можно вернуться. Он молча последовал за ней. Буря тем временем разыгрывалась все сильнее. С каждым мгновением холодало, ветер рвал листья, и вскоре трудно стало дышать: поток воздуха поднимал с земли клубы пыли, гальку и листву и при этом нес с собой сильный аромат шафрана.

Запах дома…

Когда они вырвались из-под деревьев и вышли к берегу, Амир поначалу порадовался, что Бессмертного Сына нигде не видно. Стояла темень, хотя Амир знал, что по времени уже день и солнце давно встало. Взгляд его был прикован к небу. Далеко вверх по реке, где лес был еще молодым, а гора на востоке казалась точкой на горизонте, нависли мрачные серые тучи. Они граничили с чернотой, внутри которой мелькали сполохи молний, прорезающие облака белыми шрамами.

Буря с пугающей быстротой приближалась к той части реки, куда вышли Амир и Калей. И внутри этого шторма свил себе кокон Бессмертный Сын по имени Кишкинда.

В считаные секунды лес и берег накрыло тенью, как если бы заря прилегла поспать еще немного, вновь уступив место ночи. Заморосил дождь.

В то же самое время могучий, сверхъестественный ветер устремился к реке – он похож был на беззвучное убийство или безмолвный вопль мертвецов. За собой он тащил облако грязи, пыли и поднятые с земли листья, обломанные ветки и камешки, которые больно секли лицо и жалили глаза.

Ветер обрушился на Калей и Амира. Молодой человек поскользнулся. Инстинктивно упершись ногами во влажную землю, он закрыл ладонями лицо. Калей уже прибегла к такой стратегии. Это было все равно что стоять на гребне горы в Иллинди. Сила ветра была такова, что Амира толкало к реке.

Краем глаза он заметил над руслом огромный вихрь, приближающийся с востока. Смерч был уже так близко, что Амир ощущал его кисловатую влагу, чувствовал, как поток воздуха обтекает его, норовя затянуть в воронку, туда, где облака, дождь, режущий ветер и где останавливается бег времени.