Оставшаяся позади Калей что-то кричала, но Амир почти не слышал ее. Слова потеряли значение. Как давно состоялся между ними учебный поединок? Мешок начал соскальзывать с плеч. Он попытался подтянуть его, но мешок спустился снова. Амир стиснул зубы, зажал ремешок в кулаке и держался.

На его плечо легла рука. Мягкая, в песке и мелких камешках. Калей. Девушка ухватила его за рубаху.

В следующую секунду его дернуло. Лес скрылся из виду.

Ноги оторвались от берега. Налетающий с востока Бессмертный Сын слился с бурей. Амира швырнуло в реку. Когда он погрузился в воду, руки и ноги свело от холода, который проникал в каждую пору тела и сковывал мускулы. Лишь несколько вдохов отделяло Амира от смерти. Однако постоянное движение, погружение под воду, царапины и порезы, причиняемые ударами о дно, пока его волокло течением, не давали сосредоточиться на каком-либо одном ощущении.

Вынырнув на поверхность, всего на полсекунды, он увидел перед собой не поверхность реки, но исполосованную молниями стену шторма, надвинувшуюся на них с горы. Его несло по течению с ошеломительной скоростью, лес мелькал, как будто Амир ехал на мчащейся повозке. Небо сделалось совсем черным, и он не видел перед собой ничего, кроме вращающегося шпиля из ветра, пыли и смерти, и только жилистые разряды белых молний раскалывали тьму каждые несколько секунд. Амир отчаянно барахтался, но река не давала ему ни утонуть, ни держаться на поверхности. Он махал руками, погружался и выныривал снова. Река преодолевала повороты и перекаты; краем глаза молодой человек заметил голову Калей, то появляющуюся, то исчезающую немного дальше от него по течению.

Бессмертный Сын находился теперь над ним, и темнота стала полной. Два крыла распахнулись во мгле разрезаемого молниями шторма, алые полосы рассекали истерзанное небо. Крылья были чешуйчатые, со сверкающими красными кабошонами, пульсирующими в такт дыханию бури. Если у твари была голова, она скрывалась за непроглядной пеленой тайфуна. Когда Кишкинда взревел, голос его перекрыл вой шторма вибрирующим крещендо, заставив забурлить воду в реке.

Амиру хотелось выбрать направление, куда плыть, но течение было слишком сильным. Всякий раз при попытке свернуть к берегу поток отбрасывал его. Над головой он видел средоточие крылатого шторма, обманчивой красоты полотно, намалеванное в небе оттенками черного, рваное и сморщенное, под которым смерчем клубилась пыль.

От Бессмертного Сына пахло пеплом, листвой и шафраном.

– Берегись! – услышал он крик Калей, прежде чем ее голова исчезла под водой.