Илангован продолжал разговор с вратокастой. По их репликам Амир уяснил, что многие мечтают о возврате в Черные Бухты, так как знают теперь о возможности пересечь Завиток. На островах у них остались семьи, брошенные на милость рани Зарибе.

– Мы никого не бросим, – заверил соратников Илангован. Присутствовала в его голосе какая-то ломкость, шероховатость. – Во главе встанет Секаран. Кумбха, Чамели, Бхаирави – вы пойдете с ним. Но сперва нужно отремонтировать корабль.

– Мы возлагаем большую надежду на возможность объединить силы с местным сообществом, – произнес Секаран.

Илангован раскрыл рот. У Амира екнуло сердце, когда до него дошел смысл этих слов. Местное сообщество.

– Это место… Неправильное оно, Благословенный, – сказал один пират.

– Кошмарное, – согласился другой. – Лишенное пряностей, ни дать ни взять.

– Надо нам всем возвращаться в Черные Бухты.

Слушая, как некоторые соратники выражают свою тревогу, Илангован кивал. И закусил губу, пока жалобы и опасения изливались потоком.

– Здесь и есть Черные Бухты, – ответил он наконец. – Те, в которых мы жили раньше, были только иллюзией настоящих. Они требовали насилия, и мы творили его, как подношение Устам. Тут, в этом месте, от нас требуется упорство. Приношение более благородное.

Он разжег биди и принялся курить. Секаран вырвал у него трубку и затянулся сам.

– Ты становился безрассудным, Инга. – Колечки дыма полетели у него изо рта, когда солнечный луч коснулся изборожденного морщинами лица. – Помнишь Гириму? Тот переворот, который вздумала она устроить, когда обнаружила Острова? Тут дело тем же самым попахивает. В этой чужой земле мы будем захватчиками. Не дело это. Это не наш дом.

У Амира не шел из головы убитый зверь на опушке. До сих пор его привередливый нос чуял исходящий от туши запах тления и слабый аромат элайчи-кардамона, которым веяло от кожи. Он избегал смотреть Калей в глаза. Девушка отступила в тень леса, где уселась, обняв руками колени, и погрузилась в раздумья. Вид убитого Бессмертного Сына поколебал нечто незыблемое внутри ее. То было, как подумалось Амиру, предвозвестие того нового мира, который обещала Мадира и приходу которого Калей старалась помешать.

– Тогда все просто, – сказал Илангован, забрав у Секарана биди. – Не нам быть здесь вожаками. Мы станем теми, кого хотят видеть в нас люди этой земли. Если среди них есть представители вратокасты, наш голос будет услышан.

– Есть, – произнес Амир, впервые заговорив в присутствии Илангована. – Одним из них был мой отец.

– Арсалан умер десять лет назад, пулла. – Карим-бхай нахмурил брови. – Я подобрал его кости у ограды. Ты о чем говоришь?