Я читала страх в глазах Маранга в ту ночь, когда он отрезал голову моего возлюбленного и держал ее перед собой, как если бы вглядывался в сами Уста. Его страшило то, что может случиться, если мы смешаемся с внешнеземельцами. Но Файлан… Когда он встал передо мной в Халморе, я объяснила ему, что делаю. Помогло ли это преодолеть насаждаемые всю жизнь учения юирсена, сказать не берусь. Надеюсь, что да. Я умоляла его вернуть куркуму, которую он украл в расчете выманить меня.

К несчастью, произошла стычка с халморскими стражниками. Они приняли его попытку вернуть украденную куркуму за враждебные действия и убили его. Харини извинилась передо мной, но было… слишком поздно.

Калей не подняла головы. Силы покидали ее. Она покачивалась, стоя на колене, как если бы ее тошнило после тяжелого и невкусного обеда.

– Три дня спустя, – продолжила Мадира, и голос ее звучал теперь мягче, – когда юирсена не объявились в восьми королевствах, я догадалась, что Файлан купил необходимое мне время. Он был единственным, к кому Маранг мог прислушаться, и то не без оговорок. Маранг непременно послал бы юирсена. Это был лишь вопрос времени. Я поняла, что должна действовать дальше. Мне требовалось оружие, способное поразить Уста. Мой собственный меч не выкован в Устах. Только два из восьми королевств обладали таким клинком: Ралуха и Джанак. Их передавали из поколения в поколение с тех самых пор, как предки тамошних правителей обрели эти мечи во время предыдущей Чистки. Я попробовала уговорить Орбалуна, но он не поддался. Зариба оказалась более… покладистой. Ей хотелось положить конец пиратской угрозе. Но в одиночку мне это было не под силу. Тогда я отправилась ко двору раджкумари Харини. Я знала, что угнетает ее. И предложила ей дар правды в обмен на помощь мне. Вместе мы заключили сделку с Зарибой. Пират в обмен на меч и корабли. Мы знали, что Илангована схватить трудно. Но я обещала научить его, как пересечь Завиток. Я показала ему другую сторону и купила его сдачу в плен. Он готов был принести в жертву свою жизнь, если это нужно для успеха моего дела.

Факт, что Харини скрывала правду, не задевал больше Амира. Напротив, он был благодарен ей за то, что она сделала.

– И вот я здесь, – сказала Мадира. – Чтобы закончить начатое.

Колени ее наконец подогнулись. Слеза побежала по щеке. Стекленеющий взгляд с ожиданием обратился на Калей, пока ее силы быстро убывали.

– Чече, прости за то, что случилось с Файланом. Но я хотела рассказать тебе всю правду.

Она сделала глубокий вдох, оперлась на меч и зашлась в приступе кашля. Если бы Калей напала сейчас, Мадира не смогла бы защититься. В этом Амир был уверен. Но на заплаканном лице Калей не читалось ненависти – лишь печаль и страх.