Нападая на Калей, птица опустилась одним из когтей не на бревна моста, а девушке на ногу. Калей трясло. Среди разорванных мышц виднелись сухожилия. Она смотрела Амиру в глаза, и ярость и гнев сменились жалобным выражением. Ухватившись за руку Амира, Калей ухитрилась сесть.

Поглядев на рану под коленом, она поцокала языком, прерывисто дыша, и бросила взгляд на древний меч Зарибы в руке у Амира:

– Какая удача, что мне не удалось тогда тебя достать, хо?

Амир не улыбнулся:

– Полагаю, что так.

К ним спешил Карим-бхай, не отрывая глаз от горы, за которой скрылся Бессмертный Сын. Увидев рану Калей, старик ойкнул. Но, осмотрев ее повнимательнее, поскреб бороду.

– Выглядит неважно. Но жить будешь.

– Это я знаю, – ответила Калей твердо, словно отметая иной исход.

– Ты бы помолчала, понну, – осклабился Карим-бхай, а потом встретился взглядом с Амиром. – Я доведу ее до ближайшего поселка. А если ей не под силу будет ковылять, позову кого-нибудь. Или смастерю тачку. Нам по пути встречались кое-какие обломки, брошенные поселенцами.

Амир кивнул, отметив то, как Карим-бхай все это говорил. Главного он вслух не произнес, но молодой человек его понял.

– Должен ли я довершить дело?

Повисла тишина, нарушить которую не решались ни Карим-бхай, ни Калей. Оба сознавали, о чем спрашивал Амир, и вопрос этот словно повис в воздухе, насыщенном запахом жженого имбиря и мациса.

– Только ты на это способен, – промолвил наконец Карим-бхай.

Амир тер лицо в отчаянном смятении. Не сейчас, не сейчас, не сейчас.

– Но, бхай, какое у меня есть право? Право делать выбор за остальных? Какое право лишать их верований и привычного уклада жизни? Я отберу у людей их бога, их обычаи, их суеверия. Разрублю больше связей, чем способен завязать узлов. – Он помолчал и тяжело вздохнул, а Карим-бхай терпеливо ждал, когда он продолжит. – Калей была права. Кто я такой, чтобы указывать другим, что нужно и не нужно делать? Такой… Такой существует порядок вещей, верно? Почему нужно его менять? – Он стал колотить себя по голове костяшками пальцев. – Врата, совсем недавно я был уверен, а теперь вот снова в смятении. Не стоило мне спрашивать тебя. Никого не стоило спрашивать!

Карим-бхай положил Амиру руку на плечо:

– Послушай, пулла. У тебя есть право, хо. У тебя и у меня, у людей вроде нас, со дна Чаши. У нас всегда есть право скинуть то, что давит на нас и ложится грузом на наши плечи.

– Но какой ценой? – простонал Амир, вспомнив слова Илангована.

– Цена не имеет значения. Груз свалится с наших плеч, пулла. Нельзя требовать освободить мир и отказаться платить за свободу. Оглядись вокруг себя. Вокруг нас. Посмотри, через что нам довелось пройти. Это правильно.