Фелтон вёл её по деревянным настилам – прямо, потом направо, ещё раз направо и налево. И когда только он успел запомнить, где что находится? Впрочем, Фелтон всегда схватывал на лету. Попадавшиеся им на пути монахи приветствовали Венду и Фелтона своим «Ангел добр», и мальчик весело отвечал, а Венда только кивала и растягивала губы в фальшивой улыбке. Их взгляды уязвляли: как будто монахи могли раскатать её душу, словно тесто, и подметить все неровности и вкрапления. Опустив глаза, Венда решила, что будет смотреть исключительно под ноги. Но не прошло и нескольких секунд, как Фелтон вдруг резко остановился и Венда чуть с ним не столкнулась.

– Пришли! – воодушевлённо сообщил Фелтон.

Атлас жил в таком же круглом доме, как и все в общине: с покатой крышей и стенами из досок, утеплённых мхом и шкурами. Если где‐то здесь и затаился некий символ вроде золотой длани Ангела, Венда его не видела. Пока она изучала дом, Фелтон без колебаний заглянул внутрь через щель в пологе, кивнул и подтолкнул Венду ко входу.

Она сильно сомневалась, что действительно туда хочет. Но отступать было поздно – и что она, в самом деле, испугалась какого‐то старца? Откинув полог, Венда пролезла в домик, где оказалось довольно темно – очертания предметов едва угадывались и старца видно не было. В воздухе пахло травами: ромашкой и ещё чем‐то мягким и терпким. Айлек бы точно сказал, чем именно. Айлек… Венда закусила губу.

Ничего не происходило, и, не дожидаясь приглашения, она опустилась на разложенные вдоль стен поверх циновок шкуры и уставилась на огонёк в печи. В общине топили какими‐то особенными дровами, которые горели долго и не дымили: удивительное решение, монахам стоило бы поделиться им с жителями долины. Или эта древесина – снова дело рук Ангела, как и вечнозелёный сад Ордена? В таком случае у долины Ориендейла не было шансов… Как это, однако, несправедливо.

– Несправедливость никогда не победить, милая, – послышалось с другой стороны хижины, – однако нужно пытаться.

Венда по-прежнему не видела Атласа, но уже по голосу ощутила, насколько он древний. Это был даже не голос, а натужный треск – с таким звуком скрипит паркет или ломается сухой ствол. Слова Атлас выговаривал нечётко. Венда напряглась, готовясь слушать дальше, однако продолжения не последовало.

– Атлас? – позвала Венда. – Вы… скажете что‐то ещё?

Старец молчал и не показывался. Тихо гудела печка, и в огне шуршали поленья. Венда глубоко вдохнула и выдохнула. Несмотря на умиротворяющий аромат трав, капля за каплей в ней копилось раздражение.