Христославы[87]
Христославы[87]
Канун Рождества для всех Марринеров, кроме главы семейства, был до крайности утомительным временем. Мистер Марринер обычно чувствовал себя легко в праздничную пору – легко в том, что касалось его личного участия. Но только не в финансовом плане: мистер Марринер понимал, что в эти дни на его финансы ложилось тяжкое бремя. А ближе к вечеру, когда он достанет свою чековую книжку и будет выписывать причитающиеся подарки своему семейству, родственникам и домашней прислуге, бремя усилится еще больше. Но он мог себе это позволить – и в нынешнее Рождество даже с большей уверенностью, чем в любое другое за всю историю его неуклонно растущего состояния. Ему не нужно было думать, что-то выбирать – нужно было лишь свериться со списком и добавить одно-два имени, а одно-два – вычеркнуть. На этот раз вычеркивать пришлось немало, весьма немало, хотя он не стал отмечать это ни в общем списке, ни на отрывном корешке своей чековой книжки. Если он сочтет нужным, то прибавит сэкономленную таким образом сумму к чекам для детей. И тогда Джереми с Анной посчитают его даже более щедрым, чем он был в действительности, а если жена отпустит какую-то реплику, чего она, как женщина тактичная, никогда себе не позволяет, он усмехнется и скажет, что это называется распределением капитала – «капитальным распределением, дорогая!».
Но это будет не раньше, чем после обеда.
Так что из всего квартета, усевшегося за обеденный стол, он был единственным, кто не провел день в трудах. Его жена и дочь трудились в поте лица, украшая дом и делая распоряжения для вечеринки на День подарков[88]. Они не тратили время на закупку подарков, им это было ни к чему. Анна, которая была двумя годами старше Джереми, унаследовала от матери дар дарить подарки и заготовила все необходимое за несколько недель – она шестым чувством угадывала, кто чему будет рад. А Джереми все оставлял на последний момент. Его подход кардинально отличался от подхода Анны и был далеко не так практичен: он думал в первую очередь о подарке, а потом уже – о человеке, которому этот подарок достанется. Кому подойдет эта коробочка? А кому вот эта? И кто станет счастливым обладателем третьей? В дарении подарков он всякий раз следовал какому-то одному принципу, и в этом году таким принципом стали рождественские коробочки. Это были дорогие и однотипные подарки, и в глубине души он их стыдился. Теперь уже было поздно что-то менять, и все же при мысли о трех-четырех друзьях, которые останутся