VIII
VIII
Может быть, это солнечный свет разбудил его через яркий переплет окна, как он разбудил вчера утром Тони своим отражением в воде, но Тони показалось, что кто-то позвал его. Он проснулся и сразу же вскочил с постели совершенно бодрый и готовый ко всему, как его когда-то научили просыпаться на фронте. У него было навязчивое ощущение, что что-то надо сделать сразу же. Было без пяти минут шесть, и со своей террасы он увидел белый туман, как сливки лежавший в бухте и густо обволакивающий гору. Еще один прекрасный день. Нехорошо будить Кату так рано; и все же его непреодолимо толкало к ней. Они должны разъяснить эту тайну. Чтобы дать себе время утвердиться в решении, он брился медленно и устроил себе до дрожи холодную ванну в маленьком тазу, который хозяева не забыли поставить ему. Как он выходил из себя, когда был мальчиком, из-за отсутствия ванн в небольших континентальных отелях и какие лекции он читал семейству Филомены на эту тему! Выкупавшись, он почувствовал себя как нельзя больше убежденным в том, что он должен идти к Кате, что он нужен ей. Не тратя времени на туалет, он надел туфли и легкий халат и пошел к двери Каты.
На его стук — он услышал, как она сразу же ответила: «avanti»[215], как будто ждала служанку. Тони вошел и, пораженный, остановился в дверях, лицом к лицу с напуганной Катой. Он представлял себе, как он поцелует ее в постели, спящую, и вдруг увидел ее полуодетую, над почти уложенным чемоданом, — она явно собиралась поспеть на утренний пароход в Неаполь.
— Ката! — воскликнул Тони. — Что ты делаешь, моя любимая? Ты сошла с ума! Ты уезжаешь?
Она села на кровать, сразу как бы ослабев, и, очевидно, старалась сохранить спокойствие. Даже при всей своей тревоге, при всем огорчении, может быть, еще резче из-за них, Тони с восторгом увидел, как прекрасно было ее тело, ее круглые высокие, почти обнаженные груди и грациозные, едва прикрытые ноги.
— Я
— Но, — сказал Тони, в волнении шагая взад и вперед по комнате, — зачем тебе вообще возвращаться к своей работе? Я не говорил об этом вчера подробно, но я считал это само собою разумеющимся, ведь ты хочешь жить вместе со мной, как мы планировали давным-давно? Или уже не хочешь?
— Мне кажется, я бы хотела умереть, и я умерла бы счастливой, если бы у меня было несколько лет счастья с тобой, Тони. Но теперь не то, что было в 1914 году. У меня нет денег.
— Ну кто об этом говорит? — сказал Тони, возмущенный. — Ты хочешь, чтобы такой пустяк разлучил нас, Ката? У меня денег не много, но достаточно для двоих скромных людей. Мы поделимся. Ты думаешь, я не взял бы от тебя? Конечно взял бы. Зачем ты выволакиваешь из отдаленного прошлого эти буржуазные предрассудки? Ты со мной не поделилась бы?