– Ох, Скарлетт! – выдохнула она, закрыв за собой дверь и падая на постель. – Что, тетушка еще дома? Ушла? Слава тебе господи! Скарлетт, я так унижена, просто сейчас умру! Я на грани обморока, а дядя Питер, представляешь, грозится еще рассказать тете Питти!

– Что рассказать-то?

– Что я разговаривала с этой… мисс… миссис… – Мелани помахала платочком вокруг своего разгоряченного лица. – С той женщиной, красно-рыжей, с Красоткой Уотлинг!

– Ой, Мелли! – вскрикнула Скарлетт, потрясенная до такой степени, что только и могла таращиться во все глаза.

Красотка Уотлинг, та самая женщина, неестественно рыжая, которую Скарлетт увидела на улице в день приезда в Атланту, стала теперь едва ли не самой известной женщиной в городе. Проститутки следовали за солдатами, в Атланте их было полным-полно, но Красотка стояла особняком и как бы выше их всех, выделяясь своей пылающей пышной гривой и экстравагантными одеждами. Она редко появлялась в районе Персиковой улицы, но если появлялась, то респектабельные дамы спешили на другую сторону, стремясь по возможности быстрее отдалить и отделить себя от этой особы. А Мелани с ней разговаривала! Ничего удивительного, что дядя Питер прогневался.

– Если дойдет до тети Питти, мне конец! – рыдала Мелани. – Ты же знаешь, она расплачется и начнет жаловаться всем подряд, и я буду опозорена перед целым городом. Но тут нет моей вины! Не могла же убежать от нее – это было бы грубо. А мне ее стало жаль. По-твоему, я плохая, да?

Но Скарлетт не занимала этическая сторона дела. Подобно большинству чистых, хорошо воспитанных молодых женщин, она испытывала жгучее любопытство к проституткам.

– Чего она хотела? И что у нее за речь?

– О, с грамматикой у нее ужасно, но я видела, как она старалась, бедняжка! Я вышла из госпиталя, а дяди Питера с коляской не было, и я подумала, пройдусь-ка я до дому пешком. И вот, прохожу мимо двора Эмерсонов, а она там, прячется за забором. Еще слава богу, Эмерсоны в Мейконе! А она говорит: «Миссис Уилкс, пожалуйста, уделите мне минутку для разговора». Я все понимаю, мне надо было бежать во весь дух, но знаешь, Скарлетт, она смотрела так печально и… как будто умоляюще. И одета она была прилично – в черном платье и черной шляпке, и не накрашена, выглядела вполне достойно, только эти ее красные волосы. Да, и прежде чем я нашлась с ответом, она говорит: «Я знаю, мне не пристало подходить к вам, но я пыталась объясниться с этой старой павлинихой, миссис Элсинг, так она прогнала меня прочь от госпиталя».

– Она что, прямо так и назвала ее павлинихой? – переспросила довольная Скарлетт и рассмеялась.