Наступил июль, и в первые же дни пронесся слух, позднее подтвержденный депешами, что Ли вступил в Пенсильванию. Ли на территории врага! Ли идет в бой! Это будет последнее сражение войны!

Атланта пребывала в диком возбуждении, люди полны были радости и горячей жажды мести. Ну, теперь янки узнают, что такое война на своей родной земле. Теперь они узнают, что такое вытоптанные поля, угнанный скот, сожженные дома. Теперь они на собственной шкуре испытают, что значит загонять в тюрьмы стариков и мальчишек, а женщин и детей обрекать на голодную смерть!

Все знали, что натворили янки в Миссури, Кентукки, Теннесси и Виргинии. Даже дети, напуганные и полные ненависти, пересказывали друг другу всякие ужасы, чинимые янки на захваченной территории. Атланта уже полна была беженцев из восточной части Теннесси, и город из первых рук узнавал о том, через какие страдания им пришлось пройти. В том краю сторонники Конфедерации были в меньшинстве, и рука войны легла на них с особенной тяжестью. Такая ситуация сложилась во всех пограничных штатах: сосед доносил на соседа, брат убивал брата. Эти беженцы требовали превратить Пенсильванию в один сплошной костер, в пылающую землю, и даже на лицах добрейших старых дам появилась мина мрачного удовлетворения.

И вдруг просочились вести, якобы генерал Ли издает приказы, что собственность граждан Пенсильвании неприкосновенна, что грабежи будут караться смертью и что за все реквизированное имущество армия будет платить. Если б не величайшее почтение, которое генерал уже заслужил, спасти его популярность после такого шага едва ли было бы возможно. Не пустить своих людей в богатые торговые дома этого процветающего штата? О чем он там думает, генерал Ли? А наши мальчики ходят голодные, раздетые, разутые и без лошадей!

Второпях набросанная записка Дарси Мида своему отцу была единственной достоверной информацией, которой Атланта располагала в те первые дни июля. Письмо ходило по рукам, вызывая все большее возмущение.

«Па, ты не мог бы как-то раздобыть мне пару сапог? Я две недели хожу босой и не вижу перспективы достать обувь. Если б у меня ноги были поменьше, я бы мог снять сапоги с какого-нибудь убитого янки, как делают другие парни, но мне пока не попадался янки с ногами хотя бы близко к такому размеру, как у меня. Если сумеешь достать, не посылай почтой. Кто-нибудь стянет по пути, и я не стану его винить. Пошли ко мне Фила, пусть сядет на поезд и привезет. Я скоро тебе напишу, где я буду, а сейчас пока не знаю, только то, что мы двигаемся на север. Мы сейчас в Мэриленде, все говорят, мы идем в Пенсильванию…