Обойденный с фланга в Колхуне, Джонстон отступил к Адерсвиллу, где произошла острая схватка, затем к Кассвиллу, затем к Картерсвиллу. А враг продвинулся уже на пятьдесят пять миль от Долтона. Пройдя с боями еще пятнадцать миль, до местечка под названием Церковь Новой Надежды, серые отряды остановились, решив стоять насмерть. Синяя лавина накатилась, длинная и жуткая, как чудовищная змея; она извивалась, била, жалила, оттаскивала назад свои израненные кольца и снова наползала, била, жалила и жгла. Одиннадцать дней у Церкви Новой Надежды продолжались непрерывные бои, и все атаки «синих» были отбиты с жестоким кровопролитием. А затем Джонстон, снова обойденный с фланга, отвел свою истощенную армию еще на несколько миль дальше.

Новая Надежда обернулась для конфедератов невиданными потерями. Раненых везли в Атланту целыми составами. Город ужаснулся. Никогда еще, даже после Чикамауги, здесь не видели такого множества раненых. Госпитали были переполнены, и раненых клали на пол в пустых складах или на тюки хлопка в пакгаузах. Пострадавшие ютились в забитых до отказа гостиницах, пансионах и частных домах – свободных помещений уже не оставалось. Всеобщую участь разделила и тетя Питти, хотя и повозмущалась, что это никуда не годится – иметь в доме чужих людей, когда Мелли в интересном положении, и вообще вид страданий может привести даже к преждевременным родам. Но Мелани пристроила повыше верхний обруч юбки, чтобы скрыть пополневшую фигуру, и раненые наводнили кирпичный дом. И пошла бесконечная стряпня и суета вокруг этих несчастных – поднять, перевернуть, помахать веером, перевязать раны, перестирать и заново скатать бинты, нащипать корпии, да еще и бессонные ночи под горячечный бред больных в соседней комнате. Настал момент, когда задохнувшийся город уже больше ничего и ни для кого не мог бы сделать. Избыток раненых стали направлять в госпитали Мейкона и Огасты.

Атланта пребывала в сильнейшем волнении – раненые, прибывавшие из различных мест, да к тому же обозы перепуганных беженцев, и у каждого были свои сведения, самые противоречивые. Маленькое облачко на горизонте быстро разрасталось в обширную грозовую тучу, тяжелую и мрачную. Такое впечатление, что с той стороны потянуло знобким, пробирающим до костей ветерком.

Ни один человек не утратил веру в непобедимость своих войск, и ни один человек не верил больше в генерала – во всяком случае, среди гражданских. От Церкви Новой Надежды всего-то тридцать пять миль до Атланты! И генерал допустил, чтобы янки оттеснили его за три недели на шестьдесят пять миль! Только и знает, что отступать, нет бы задержать янки в горах! Дурак настоящий. Хуже, чем дурак! Седовласые бородачи из самообороны и члены милицейского ополчения штата, спокойно отсиживаясь в Атланте, категорически утверждали, что уж они-то определенно провели бы эту кампанию лучше, и в подкрепление своих слов вычерчивали карты местности и планы боевых операций на скатертях. Когда армия южан понесла такие потери и вынуждена была отступить еще дальше, генерал Джонстон обратился к губернатору Брауну с отчаянной просьбой о пополнении из числа этих именно людей. Но они убеждены были в собственной безопасности, и вполне резонно: губернатор проигнорировал аналогичное требование самого Джеффа Дэвиса, так с какой стати он пойдет на поводу у генерала?