Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на заднем крыльце, под головой вместо подушки колени Мелани, довольно удобно. Прямо в глаза светит послеполуденное солнце. Лицо, руки, плечи – все нестерпимо горит от ожогов. Со стороны негритянского квартала еще тянет дымом, на хижины словно опустилась тяжелая туча, полностью их собою окутав. Воздух пропитался запахом горящего хлопка. Скарлетт увидела тонкие змейки дыма, ползущие из-под кухонной двери, и, еще не придя в себя, предприняла безумную попытку вскочить на ноги. Но Мелани притянула ее обратно и сказала спокойно:

– Лежи тихо, родная. Пожар потушен.

Скарлетт вздохнула облегченно и немного еще полежала с закрытыми глазами, слушая слюнявое гуканье младенца где-то рядом и такие приятные сердцу, такие успокаивающие звуки икоты Уэйда. Значит, он не умер, слава тебе господи. Она открыла глаза и посмотрела в лицо Мелани. Кудри ее опалило огнем, лицо все черное от копоти, а глаза искрятся от радостного возбуждения.

– Ты похожа на негритянку, – мурлыкнула Скарлетт, поудобнее устраиваясь на своей мягкой подушке.

– А ты – на трубочиста маскарадного, – парировала Мелани.

– Зачем тебе потребовалось бить меня?

– А затем, моя дорогая, что у тебя вся спина была в огне. У меня и в мыслях не было, что ты в обморок упадешь, хотя, видит бог, тебе сегодня досталось, до конца жизни хватит. Я вернулась, как только спрятала скотину в лесу. Я чуть не умерла, так боялась за тебя и детей, вы здесь одни… А… янки тебе ничего дурного не сделали?

– Если ты хочешь спросить, изнасиловали они меня, то нет, – сказала Скарлетт и застонала, пытаясь сесть. Колени-то у Мелани, конечно, мягкие, а вот крыльцо, на котором она лежала, особым комфортом не отличалось. – Но они нас обобрали до нитки. Мы потеряли все, все, понимаешь? Ну и что ты сияешь, где тут повод для счастья?

– Мы друг друга не потеряли, и с нашими детьми все в порядке, и крыша над головой есть, – жизнерадостно отвечала Мелани. – А на большее сейчас никто и надеяться не смеет… Ой! Бо, кажется, мокрый. А янки, наверное, украли запасные пеленки. Скарлетт, какой кошмар, что это у него в пеленке?

Перепугавшись, она сунула руку под попку своего беби и вынула бумажник. Какое-то время она смотрела на него, словно никогда в жизни не видела бумажников и не знает, что это за штука. Потом начала смеяться. Она рассыпалась колокольчиками, она разрывалась от хохота, в общем, веселилась от души и без намека на истерику.

– Никто… никто, кроме тебя, не додумался бы до такого! – вскрикивала она в перерывах между взрывами смеха. – Ты самая удивительная, самая лихая, самая невероятная сестра на свете! У меня такой еще не было! – Мелани прижала к себе голову Скарлетт и зацеловала ее чумазую физиономию.