На сей раз Скарлетт не противилась нежностям. Во-первых, она так устала, что не было сил противиться. Кроме того, слова похвалы проливались бальзамом ей на душу. А еще потому, что там, в непроглядном дыму, в ней зародилось настоящее уважение к Мелани – своей сестре, пусть и по мужу. Похоже, Скарлетт поняла, что такое товарищество. И нехотя сказала себе: «Ну хорошо, согласна, это в ней есть – когда нужно, она всегда под рукой».

Глава 28

Глава 28

Наступили холода, причем сразу, резко, с убийственными морозами. Пронизывающий ветер задувал под двери и тоненько дребезжал стеклами в рассохшихся рамах. Облетели последние листья, деревья стояли голые, и только сосны темнели пышным своим одеянием на фоне бледных небес. Рытвины и борозды искалеченных красных дорог промерзли и затвердели, как кремень. Ледяным ветром по Джорджии гулял голод.

С горечью вспоминала Скарлетт свой разговор с бабушкой Фонтейн. С того дня прошло всего-то два месяца, но теперь казалось, что годы. Она говорила тогда старой даме, что уже познала худшее, что только могло случиться с нею в жизни, и говорила от чистого сердца. Сейчас это воспринималось как обычная гипербола школьницы с богатым воображением, привыкшей все преувеличивать. До второго нашествия людей Шермана на «Тару» у нее имелся кое-какой достаток: были запасы съестного и деньги, были соседи побогаче ее и был хлопок, так что до весны она вполне могла бы продержаться. А теперь? Хлопок пропал, продукты сгинули, от денег толку никакого, потому что съестного все равно не купишь – нет его нигде. А соседи оказались даже в худшем положении, чем она. У нее хоть есть корова с теленком, сколько-то поросят и лошадь, а у соседей вообще ничего, только та малость, что успели закопать или припрятать в лесу.

От дома Тарлтонов на Красивом холме остался один фундамент. Миссис Тарлтон с четырьмя девицами существует как-то в жилище надсмотрщика. Дом Манро близ Лавджоя тоже сровняли с землей. Деревянное крыло «Мимозы» сгорело, а главный дом спасла толстая штукатурка вкупе с бешеной работой женщин Фонтейн и их рабов, вооруженных мокрыми одеялами. Калверты по-прежнему жили в своем доме, и опять благодаря посредничеству Хилтона, надсмотрщика из янки. Но усадьбу у них выпотрошили начисто, не оставили ни скота, ни птицы, ни кукурузного початка.

Еда стала главной проблемой для «Тары» и для всего графства. Большинство семей пробавлялось ямсом, оставшимся в земле с прошлого урожая, арахисом да той мелкой дичью, что попадалась в лесу. И кто что имел, то и делил с менее удачливыми соседями, как и они поступали в более благоприятные дни. Но скоро подошло время, когда делить стало нечего.