Она остановилась, посмотрела на него и, казалось, несколько секунд подбирала слова. Выражение нетерпения на ее лице было таким же, как у Тоби, когда он был маленьким и не переставая спрашивал: «Почему?»

– Помнишь, в баре, – сказала она наконец, – ты заказывал напиток.

– Да.

– И не мог выбрать.

– Да.

– И тебе было неловко, потому что ты не знал, что заказать?

– Угу.

– Всем было плевать, – сказала она. – Всем было просто насрать, что ты будешь пить.

– И что?

– Ты думаешь, что все смотрят и осуждают тебя, но, поверь, это не так.

С этими словами она развернулась и зашагала дальше. Оставшуюся часть пути Джек шел за ней молча, а дома она нырнула в свой шкаф, появилась оттуда в спортивных штанах и футболке и сказала, что ей нужно закончить кое-какую работу и чтобы он ее не ждал, и тогда Джек понял, что где-то облажался. Вечер начался с красивого белья, но закончился тем, что они опять порознь и Элизабет в спортивных штанах ушла в кабинет.

Джек лежал в постели, недоумевая, что он сделал не так. Может, все это из-за его слов про заброшенный район? Или из-за того, что он так агрессивно защищал свои слова про заброшенный район? Или это вообще не имеет никакого отношения к тем его словам? Может, он слишком заигрывал с Кейт или был слишком груб с Кайлом? Он прокручивал в голове события вечера, вспоминал все, что говорил, и пытался понять, за что должен извиниться. Он пролежал в постели, наверное, целый час, размышляя об этом, и в итоге решил, что утром извинится общими словами, не вдаваясь в детали, а потом по реакции Элизабет определит, что конкретно ее обидело.

Он взял телефон и открыл карту. Нашел коктейль-бар, где они были, и оставил отзыв. «Две звезды, – написал он. – Напитки хорошие, но официанты – придурки».

ОН СИДИТ в этом душном классе, на заднем ряду, ближе к большому раскаленному окну, в давящем солнечном свете, не особо прислушиваясь к тому, что происходит вокруг, и сосредоточившись на тыльной стороне собственной ладони. Он маленький мальчик, слишком щуплый, слишком низенький, чтобы находиться здесь, в этом большом здании, среди этих больших мальчиков, фермерских сыновей – широкоплечих, с мощными бицепсами, с усиками над верхней губой, – чьи тела раздались от полового созревания и от работы.

Он не вписывается сюда, в этот класс, в эту школу, во Флинт-Хиллс в Канзасе, где мальчики быстро становятся крепкими и сильными.

И вот он, тщедушный Джек Бейкер, ростом даже ниже всех девочек в классе, сидит за партой, чья крышка хранит следы того, что нравилось другим сидевшим здесь мальчикам: на дереве вырезано название Lynyrd Skynyrd с маленькими молниями, отходящими от букв y, и AC/DC с косой чертой в форме молнии, и еще несколько молний, и пара больших висячих сисек, и несколько флагов Конфедерации, и несколько огромных членов с яйцами, которые должны быть волосатыми, но вместо этого как будто покрыты шипами; если твой инструмент – охотничий нож, тут не до деталей.